(Юрию Александровичу Кувалдину от И. Б. Роднянской)

Дорогой и глубокоуважаемый Юрий Александрович!

Решила вместо того, чтобы утомлять Вас телефонным разговором на все темы сразу, лучше написать Вам письмо. Простите, что стучу на машинке; раньше это, кажется, считалось неуважительным, а теперь, наоборот, не принято донимать адресата своим почерком.

Прежде всего, хочу сказать Вам, что прочитала Вашу книгу. Пока только одну - “Избушку на елке”, но, конечно, прочту и более раннюю. Надо сказать, что я некоторое время откладывала это чтение - прежде всего из-за ужасной занятости, но из страха тоже: а вдруг меня эта проза оттолкнет? как-никак Вы мой благодетель по части издания книжки, а врать я не умею в таких случаях, пришлось сказать бы правду. Какова же была моя радость от того сильного, яркого впечатления, которое произвела на меня Ваша проза в этой книжке! Притом что я читала придирчиво, не позволяя себе никакой скидки на “внетекстовые” обстоятельства. Я, конечно, вижу и недостатки, несобранность композиции, особенно в романе, порой - небрежность письма, засоренность его ненужными словесными уточнениями, мелкими оговорками. Но все это ничто в сравнении с той подлинностью, с какой жизненное впечатление нерастраченным и неискаженным доносится до листа бумаги. Я давно не читала вещей, где так начисто бы отсутствовала фальшь, где так неподдельны были бы характеры, судьбы, истории семей, так узнаваемы были бы исторические рубежи, так свежа память детства. Это в некотором роде историческая проза, история общества в лицах. Жизнь не замарана и не приукрашена, она такая и есть, и веришь сразу всему, сидению на удаве не меньше, чем потухшему электричеству в подмосковной гостиничке. Даже то, что названия Ваших вещей, с моей точки зрения, случайны и невнятны (роман - не про елку, повесть - не про месть, а про парадоксальное наше “движение сопротивления” с великолепным центральным характером обаятельного авантюриста, бескорневая окраина - вряд ли “беглецы”), даже это в моих глазах свидетельствует в Вашу пользу: из Вас прямо-таки “вываливаются” (простите!) куски чутко схваченной жизни, которая безымянна именно потому, что достоверна, и ни одно имя к ней не пристает. Особенным достижением я считаю повесть “Беглецы”, в которой есть не только правда жизни, но и драматургия, жизни (то есть органический сюжет), а огромные дары, которые... человек получает с рождения и которые потом гибнут (замечательная точность в описании социальной микросреды, но ведь это закон жизни вообще, не правда ли?) - все описано так, что помнить будешь долго. Я обязательно обращу внимание на эту повесть одного новомирского автора, который пишет на тему: “окраина” у Семина и у Лианозовской школы, - а если, даст Бог, возьмусь за статью о возвращении в нашу прозу и поэзию неколебимых художественных аксиом, то напишу об этой вещи и сама. Мне, конечно, интересно, когда она была написана - из нового или из старого? Еще хотелось бы прочитать повесть (или рассказ?) в “Континенте”, которую мне хвалил Андрей Василевский (наш новомирский ответственный секретарь). Как я понимаю, Вы, условно говоря, относитесь к формации прежних “сорокалетних”. Из них я очень ценю Маканина (только не писал бы он “Квази”!), Курчаткина и Афанасьева считаю кичем, о Проханове не говорю, а что касается умелого и способного Руслана Киреева, то именно рядом с Вашей прозой окончательно обнаруживается, что его - сделана из папье-маше (что, впрочем, я понимала и раньше). А о Киме боюсь говорить: он иногда блистательно талантлив (судьба его не обделила), иногда невыносим и отталкивающ, но сейчас главное чувство, которое он у меня вызывает, - страх (как будто НЛО спустилось в наш М. Путинковский переулок, а контактеры, как известно, долго не живут, сгинем и мы, видно, - но это отдельный разговор).

Теперь - обо всех проблемах, связанных с моей имеющей быть книжкой. Тут меня поджидала одна тревожная неожиданность: на стр. 72, в самой главной для меня статье - о Платонове и Заболоцком, в самом главном месте, где идут выводы, - пропущена целая страница наборной рукописи (это что-то около 1 - 1/2 страниц книжного набора). Если это вина типографии (что легко установить по нумерации страниц наборной рукописи и что вполне возможно, судя по тому, как они в других местах пропускали целые большие абзацы - я эти места восстановила и подклеила), тогда они обязаны исправить свою ошибку. Если же это моя вина (допускаю, что могла в спешке напортачить и не “отксерить” одну страницу оригинала, хотя вроде все тщательно проверяла), тогда я готова и неустойку заплатить (не знаю, правда, будет ли по карману), лишь бы статья появилась в должном виде. Без этого никак нельзя. Так как в любом случае нумерация страниц, хочешь - не хочешь, полетит, я хочу заполнить недостачу до 15 а. л., вставив в середину, перед статьей о Чухонцеве, небольшую статью о книге Кушнера. Я считаю, ее подходящей по теме и не включила сперва только потому, что обсчиталась и думала, что превысила объем. Еще в книге должно быть оглавление, которое прилагаю в конце. И, наконец, я, как и собиралась, написала маленькое предисловие “От автора”, страничкам которого можно дать римскую нумерацию, если это скажется удобнее.

И еще: меня пугают торжественность и превосходные степени в аннотации, хотя я, конечно, благодарна, за добрые слова. Обычно полагают, что к аннотации в книге приложил руку сам автор, поэтому надо мной непременно будут смеяться. Ввиду этого я прилагаю более скромный вариант аннотации и прошу Вас согласиться использовать его. Кроме того, не смею настаивать, но нельзя ли не делать обложку цвета нашего алого стяга (лиловую, оливковую, черную - какую угодно!), а то уж больно похоже на “Десять дней, которые потрясли мир” - и как-то смутительно...

И последнее: я не знала, что между мной и наборщиками не будет техреда, который унифицировал бы шрифты (разрядки, курсивы, жирность) в соответствии с тем, как принято в данной типографии, - и поэтому сама не сделала такой унификации. Теперь уже не поправишь, так что это я говорю в свое оправдание перед Вами, а не в качестве просьбы. Я ухожу с 1-го августа в отпуск, но буду все время дома - ремонт, жуткое дело! Так что, если надо, я почти всегда на телефоне и вообще - к Вашим услугам. Если все обойдется и дело дойдет до чистых листов, я, надеюсь, смогу их посмотреть?

Теперь - еще одна тема. Вы мне в прошлом разговоре сказали, что я могла бы Вам присоветовать что-нибудь в Ваш издательский план “Книжного сада”. Теперь я хочу это сделать. Во-первых. Вы оказали бы большую услугу русской поэзии, если б предложили Олегу Чухонцеву издать у Вас книгу стихов. Он обязательно дал бы для такой книжки и новые стихи: те, которые уже написаны, и те, которые он надеется написать этой осенью. Он такой человек, что сам почти ничего не предпринимает для устройства своих дел, а чтобы стихи шли, ему нужно, я ведь его хорошо знаю, не только вдохновение, но и внешний стимул. Вам тоже было бы, неверное, приятно издать лауреата премии России (новой России - как-никак!) Да и Ваш друг Стасик Рассадин ценит стихи Чухонцева ничуть не меньше, чем, скажем, я. Даже если все это почему-либо сорвется, Ваше предложение, подтолкнув его к работе, принесет немалую пользу. О Вас он от меня слышал - разумеется, хорошее.

И второе предложение. У моей близкой приятельницы и нередкого соавтора Ренаты Гальцевой собирается отличная книга философской и исторической публицистики. Условное название “Россия и духи” (по иронической аналогии с фильмом “Джульетта и духи”). Каждое выступление, из тех, которые она включает в эту книгу, имело большой резонанс, возбуждало живейшие споры, ломались копья. Мне кажется, такая книга привлечет внимание и будет раскуплена. Она будет в Москве в первой половине августа и затем - в первой половине сентября. Как видите, я предлагаю Вашему вниманию книги моих друзей. Но ведь они и друзья мне, в частности, потому, что я ценю их талант и разделяю их мысли. Поэтому и осмеливаюсь рекомендовать.

Еще раз - большое спасибо и за Ваши книги, и за проект моей. Надеюсь получить дальнейшие инструкции.

С уважением, благодарностью и радостью о знакомстве

Ирина Роднянская

Р. S. Еще забыла упомянуть одну мелочь касательно моей верстки. В перечислении имен на стр. 3 я вычеркнула Юрия Домбровского, так как не успела написать о нем статью, а в других местах он упомянут слишком вскользь; вставила вместо него подробно разбираемого Курчаткина, а вместо Бородыни - Кушнера. Но последнее - только в том случае, если удастся вмонтировать статейку о нем. А если мои добавления будут приняты, но места не хватит, можно свободно выкинуть предпоследнюю заметку “Сор из избы”.

Ирина Роднянская

21 июля 1994 года

Юрий Кувалдин. Собрание сочинений. М., "Книжный сад", 2006. Том 3, стр. 464