Юрий Кувалдин "Для себя и навынос" 17 июня - два года со дня смерти Ю.М.Нагибина эссе

Юрий Кувалдин родился 19 ноября 1946 года прямо в литературу в «Славянском базаре» рядом с первопечатником Иваном Федоровым. Написал десять томов художественных произведений, создал свое издательство «Книжный сад», основал свой ежемесячный литературный журнал «Наша улица», создал свою литературную школу, свою Литературу.

вернуться
на главную страницу

Юрий Кувалдин

ДЛЯ СЕБЯ И НАВЫНОС

17 июня - два года со дня смерти Ю.М.Нагибина

эссе

В заголовок я вынес понятия составляющие, на мой очень субъективный взгляд, суть творчества. Жизнь Нагибина - хороший пример разобраться в существе писательства.
Прежде всего, скажу, что я беседовал с Нагибиным за несколько дней до смерти. Теоретически он очень верно излагал мысли о писательстве: нужно быть адекватным себе, то есть говорить правду, совершенствовать мастерство, учиться у классиков, не писать на потребу дня, то есть навынос, а писать исключительно для себя.
Тем интереснее мне было беседовать с Нагибиным, чем далее я углублялся в чтение его дневников. При подготовке “Дневника” в печать я несколько раз встречался с Нагибиным и составил довольно-таки определенное мнение о нем.
Первое, что бросалось в глаза - он человек не демократического круга. В нем напрочь отсутствовала простота, которую, однако, при каждой нашей новой встрече он хотел изобразить. Интересно, вел ли он записи в апреле, мае, начале июня 1994 года, когда я его посещал в Пахре?
И как бы он меня припечатал?
Может быть, как Андрона Михалкова-Кончаловского. В жизни, наверное, все было просто - пригласил к себе на дачу режиссера, с которым сочинял сценарий, поговорили, выпили, закусили. А в дневник лег чуть ли не карикатурный режиссер, похмелившийся, отчего пробудился аппетит (сначала говорил, что есть ничего не будет), и слопавший несколько рябчиков.
Если не демократического круга, то какого? Видимо, советско-номенклатурно-аристократического, такой термин изобрету, чтобы он хоть как-то выражал суть.
Это тот довольно-таки широкий советский круг, который не то что безбедно существовал при тоталитаризме, но прямо, надо сказать, барствовал, одновременно понося эту власть, так сказать, руку кормящую.
Второе, вытекающее из первого, что тоже бросалось в глаза, - умение жить, несмотря на всхлипы обид и упреков по отношению к тем же властям за несправедливое отношение к нему. Конечно, каждый человек отчаивается по-своему: один оттого, что в девятиметровой комнате впятером живет, в коммуналке, а другой, в данном случае Нагибин, оттого, что не взяли в туристическую поездку на очередную Олимпиаду, или - что “Оскара” дали Куросаве, а не ему как сценаристу фильма “Дерсу Узала”.
Сейчас я просто смеюсь над этими “переживаниями” Нагибина. Потому что знаю цену сценариям, вернее, ни в грош их не ставлю. Ладно, еще оригинальный сценарий придумать, самому от начала до конца, а то - готовую вещь Арсеньева перелопатил и подавайте ему “Оскара”! Не жирно ли?
Оказывается, нет. Шкала ценностей иная у советского писателя. Это шахтер или токарь каждый день, как зачумленный, в шесть утра идет на смену, чтобы заработать на жизнь, а потом на это заработанное - едва дотягивать от получки до аванса.
Ложь системы именно в этом заключалась: правящая и подпевающая элита роскошествовала за счет прикрытой коммунистической пропагандой нещадной эксплуатации трудящихся. Вот так скажу прямо, с иронией, по-большевистски.
И третье, главное - всю жизнь Нагибин писал навынос, то есть для заработка. Конечно, он тут не был оригинальным. Так жила вся советская писательская братия. Ну, для точности, не вся, а 99 процентов из всех членов писательского союза.
Считали, видимо, что их пушкинское: “Не продается вдохновенье, но можно рукопись продать”, - оправдывает. Не оправдывало, поскольку писалось без вдохновения. Что брали точно у Пушкина и что соответствовало советской элитарной жизни - аморализм. Нагибин резко пишет о том, что Михайловское было борделем. Но не была ли борделем его собственная жизнь? “Дневник” на этот вопрос отвечает положительно.
За эти два года, что прошли со дня смерти Нагибина, я просмотрел все его многочисленные сочинения и пришел к неутешительному выводу - подчеркиваю, очень субъективному, - что все они сделаны навынос, отличаются поддельностью, махровой литературщиной, слащавостью, красивостью.
Одно исключение - “Дневник”. Эта книга написана для себя. Без позы, без наигрыша, без красивостей (хотя кое-какие места попахивают ею и литературностью), от чистого сердца, от своего я.
Нагибин адекватен самому себе только в “Дневнике”. И этой книгой он встал в ряд выдающихся русских писателей, которые не продавали свое вдохновение, поэтому и рукописи не продали советскому режиму: Мандельштам, Платонов, Булгаков, Солженицын, Некрасов, Галич, Владимов...
Сделаем вывод: писать для себя - это писать не для денег, а для души. На что жить? Спросит какой-нибудь молодой талант. Отвечу: работай шофером, шахтером, прорабом, инженером. А после работы - пиши. Усаживай вдохновение за рабочий стол. Чтобы не повторилась советская тоталитарная система писательских поденщиков, - пиши для себя!

“Вечерняя Москва”, 17 июня 1996

Юрий Кувалдин. Собрание Сочинений в 10 томах. Издательство "Книжный сад", Москва, 2006, тираж 2000 экз. Том 10, стр. 69.