владимир приходько
журналист поэт писатель
Владимир Александрович Приходько (1935-2001)
родился в Одессе в 1935 году. Автор книг стихов: "Прогулки под
дождем", "Лубяная колыбель", "Вот когда я взрослым
стану", книг о литературе: "Елена Благинина", "Поэт
разговаривает с детьми", "Постижение лирики", статей
о Державине, Баратынском, Некрасове, Случевском и др. Последние годы
работал корреспондентом отдела культуры газеты "Московская правда".
Всячески пропагандировал творчество художника Александра Трифонова,
писателя Юрия Кувалдина и его детище - ежемесячный журнал современной
русской литературы "Наша улица".
Yuriy Kuvaldin: We were born from love magic
Kuvaldin - a name
on hearing. Has entered into the literature in the last Decade: "Street
Mandelshtama" (1989), "grief Philosophy" (1990), "the
Izba on a fur-tree" (1993), "So Zarathustra" spoke (1994),
"Raven" (1995, a variant for theatre in 2000), "the Battle-field
- Dostoevsky "(1996),"Native land"(2000). The publisher.
The founder and The editor of monthly magazine - of "fat man"
"Our street".
Under a feather the capital Kuvaldina today's looks so: "It Looked
out of the window to old Moscow. It was that its part, where in The last
century there was a set of hotels and mebelirovannyh Rooms and a great
abundance of every possible taverns and taverns of average And the lowest
test with record players and razveselymi maidens. And here Now the past
century as though came back, but modernised. Any Dutches have opened the
hotel, shining gold glasses in Lane opposite, zapestreli show-windows
menjalnyh offices, bars, Banks. And itself Matsera (the hero of the story
"Sloshnoe Bologoe". - The bus comment) were reconstructed by
the former house of any merchant in something such Comfortable, that the
soul sang. But whether it is possible to reconstruct people?
Whether it is possible to inhale the new maintenance in the old form?
"Fazil Iskander writes about Kuvaldine: "... It is present intellectual,
and More precisely to tell, intelligent prose/.../He likes to peer In
difficult heroes, speaks about them the truth ". And more about the
style bearing Print of "excitement of the pioneer".
- Yuriy Aleksandrovich, today writers do not flash in beams TV. Have really listened to the verses teaching "well-known To be ugly"?
- Do not flash, because do not invite. The writer - public Trade. It should not hesitate, that it know, read, like. In mine "Raven" the beginning postmodernist by name of Misha speaks: "Fine to be well-known. It lifts up. It is necessary to have Numerous archives to shiver over each manuscript... Fellow citizens do not read books, exceptions only confirm rules, But as they say the well-known names!. You constantly should To be in the public eye, it is literally to be dipped into popularity, that evil tongues Spoke: "When it works?!".
- This graceful vyvorotka Pasternak, in my opinion, would be pleasant To Pasternak.
- I now offer "Raven" to theatres. First of all Rajhelgauzu, he sharply feels pulse of the modern play. "Raven" as a whole - vyvorotka Chekhovian "Seagull". I live on To the Moskva River, behaviour of seagulls similar on behaviour a raven, mine Characters are convinced, that a seagull and a raven - same. In the ending Young heroine Masha (raven) rehabilitates itself, and Caucasian Abdullaev, Which goes in a white suit, it appears the speculator. It The organizer of a pyramid, investment fund from anything. Abdullaev It is frank: "you, Russian, good, as children small, we to you Job we will find... We buy up your cities and villages, we move Manufacture, we drive oil on the West, we establish a course Currencies at a stock exchange... "I have written it in the summer of 1994, still to Turn of events on caucasus.
- The writer - the prophet?
- Both the prophet, and the actor. The writer who does not know acting, Badly reincarnates in characters, especially in the negative. They Are unpersuasive. I get into a skin of each hero. And old women Ilinsky, dreaming to play Nina Zarechnuju, both Abdullaev. And Mashas, Which shoots at Abdullaev.
- Acting is since the childhood, excuse for a rhyme. Tell about Your childhood.
- Year of a birth - 46th. The father the military man, the colonel, in Academy Frunze taught wheel artillery.
- The son of the gunner, character Simonov... Too a remake.
- And remember "the love to the earth darling Burns in hearts at us", March of gunners? On coincidence I was born on November, 19th, in Day Artilleries, today rocket armies. Birthday was accompanied Salute, and I lived almost that on the Red area... In the house, where "A slavic market", on Nikolsky, then on October, 25th. The first Impressions: I sit on a boa, the present live boa curtailed Bay. I admire a fox and a cock. From this beginning to work I Memory. In our communal flat there lived Dmitry Ivanovich Longo, The wandering conjurer, the fakir. To play chess me learnt World champion Bykova. From people known the actress in the same place was born Anja Kamenkova. The childhood was fantastic. For New year all went on To the general corridor, clinked glasses with champagne. For Easter varied krashenkami. Mother told the pagan legends close to maksimovskim. Longo conjured. Soon I have learnt to tear off To itself a finger to tear off a head. And after in samizdatskom the list Has read about Berlioz's head. It was my, native... In the first The class has gone to Slavjano-Greek-Latin academy. In same street, The house 7. At once has swelled up a little: in a building of our school studied Kantemir, Trediakovsky, Lomonosov. I have understood: it is destiny... All details In the story "the Izba on a fur-tree".
- You rank yourselves as what literary direction?
- I continue the tradition decorated with names of Gogol, Hoffmann, Bulgakov. I mifotvorets. I consider, that the person lives a myth. Only Became more free, all have rushed in religion, have furiously believed in Miracles. Scientific data are not necessary to the person. All would like a fairy tale. In the novel "Native land" I clear concept of the native land from susalno-false Also I compose new, postmodernist religion. By the way, at Bulgakov the novel plan under such name flashed. In mine The novel symbols of Russia revive. Operate live Gogol, Bulgakov, Platons.
- The reader, Yuriy Aleksandrovich, has not accepted a postmodernism. Or Has not understood?
- The mankind is inert. New ideas perceives, when them Authors will bury in a tomb, years three hundred, and already nobody and more will pass Knows, that was, that was not, there is only a myth, recollect Christianity movement. The reader have called a shock extreme things. But After all a life, it is known, without coast. Both Pelevin, and Sorokin are good, Though Sorokin does not concern my favourites. They are trailblazers, People of break. It is not necessary to be afraid of extreme measures. I have thought up an aphorism: "I For a freedom of speech but only that it was acceptable ", after all people Think so. In Russia the whole layer of language tabuirovan and in any way Will not enter into the literature. However for ten years progress The enormous. Dictionary GULAGa is let out under edition Gorbanevsky. And now in the Moscow State University the huge, phenomenal dictionary slenga.
- Street language?
- Certainly. Not without reason I have named magazine "Our street". Idea not It is new. Pushkin has heard a voice of street and has made language revolution.
- And Mayakovskiy? "The street writhes aglossus - she has nothing to shout And to talk ".
- Still! The greatest and, at all boom round it, The underestimated genius.
- There is a possibility to publish the novel "Native land" the separate book?
- Presently it is dangerous to set direct questions. While Possibilities are not present. To be exchanged for copiers I do not want. And the book, in Which 400 - 500 pages, in cover, circulation of 5 thousand, pull on 10 thousand dollars. The Soviet literature was the minion of fortune and not Knew, money whence drips. There are romanticists from the literature. Here Sit Chuhontsev with Shvydkim. Has not arisen, Oleg, the patron of art speaks, Which will give money "New world". And you tried to change a product Under the name "New world" which you make by inertia? The literature was not included into the market, and money to it have ceased to give. Only Being updated, it is possible to count on a demand.
- Whether there is at the literature a future?
- At the literature the huge future, let not such, as in Soviet time when from one book the writer could buy the car, Summer residence, garage. I am not frightened nedoponimanija. Eventually you are necessary Only to the one to whom you are necessary. Love cannot be ordered.
- What will wish readers?
- We live on a break - epoch, traditions, ideologies. More shortly, Time "know-how". Who does not feel it, has lagged behind a train, not Goes in a train. I do not like serious people. They stupid, The limited. They do not understand, that were born from love magic. That go to eternity. That contrast - a life and death - has the Charm. They are not admired with a holiday, a masquerade, rjazhenye. We will be above Own troubles and sufferings. We will be artists.
Vladimir PRIHODKO
2001
Юрий Кувалдин: "МЫ РОДИЛИСЬ ОТ ВОЛШЕБСТВА ЛЮБВИ"
Кувалдин - имя на слуху. Вошел в литературу в последнее десятилетие: "Улица Мандельштама" (1989), "Философия печали" (1990), "Избушка на елке" (1993), "Так говорил Заратустра" (1994), "Ворона" (1995, вариант для театра в 2000), "Поле битвы - Достоевский" (1996), "Родина" (2000). Издатель. Основатель и редактор ежемесячного журнала-"толстяка" "Наша улица". Под пером Кувалдина столица сегодняшняя выглядит так: "Он смотрел в окно на старую Москву. Это была та ее часть, где в прошлом веке находилось множество гостиниц и меблированных комнат и великое обилие всевозможных трактиров и кабаков средней и низшей пробы с граммофонами и развеселыми девицами. И вот теперь минувший век как бы возвращался, но модернизированным. Какие-то голландцы открыли гостиницу, сияющую золотыми стеклами в переулке напротив, запестрели витрины меняльных контор, баров, банков. Да и сам Мацера (герой рассказа "Сплошное Бологое". - Прим. авт.) перестроил бывший дом какого-то купца в нечто такое комфортабельное, что душа пела. Но можно ли перестроить людей? Можно ли вдохнуть новое содержание в старую форму?" Фазиль Искандер пишет о Кувалдине: "...Это настоящая интеллектуальная, а точнее сказать, интеллигентная проза /.../ Он любит вглядываться в сложных героев, говорит о них правду". И еще про стиль, несущий отпечаток "волнения первооткрывателя".
- Юрий Александрович, сегодня писатели не мелькают в лучах ТV. Неужели вняли стихам, поучающим "Быть знаменитым некрасиво"!
- Не мелькают, потому что не приглашают. Писатель - публичная профессия. Он не должен стесняться, что его знают, читают, любят. В моей "Вороне" начинающий постмодернист по имени Миша говорит: Прекрасно быть знаменитым. Это поднимает ввысь. Надо иметь многочисленные архивы, трястись над каждой рукописью... Сограждане не читают книг, исключения лишь подтверждают правила, но как они произносят знаменитые имена!.. Ты постоянно должен быть на виду, буквально окунаться в известность, чтобы злые языки говорили: "Когда же он работает?!"
- Эта изящная выворотка Пастернака, по-моему, понравилась бы Пастернаку.
- Я сейчас предлагаю "Ворону"
театрам. В первую очередь Райхельгаузу, он остро чувствует пульс современной
пьесы. "Ворона" в целом - выворотка чеховской "Чайки".
Я живу на Москве-реке, поведение чаек
похоже на поведение ворон, мои персонажи убеждены, что чайка и ворона
- одно и то же. В финале молодая героиня Маша (ворона) обеляет себя, а
кавказец Абдуллаев, который ходит в белом костюме, оказывается аферистом.
Он организатор пирамиды, инвестиционного фонда из ничего.
Абдуллаев откровенен: "Вы, русские,
хорошие, как дети маленькие, мы вам работу найдем... Мы скупаем ваши города
и села, мы двигаем производство, мы гоним нефть на Запад, мы устанавливаем
курс валют на бирже..." Я написал это летом 1994 года, еще до разворота
событий на Кавказе.
- Писатель - пророк!
- И пророк, и лицедей. Писатель, который не знает лицедейства, плохо перевоплощается в персонажей, особенно в отрицательных. Они неубедительны. Я залезаю в шкуру каждого своего героя. И старухи Ильинской, мечтавшей сыграть Нину Заречную, и Абдуллаева. И Маши, которая в Абдуллаева стреляет.
- Лицедейство - это с детства, простите за рифму. Расскажите о вашем детстве.
- Год рождения - 46-й. Отец военный, полковник, в Академии Фрунзе преподавал колесную артиллерию.
- Сын артиллериста, персонаж Симонова... Тоже римейк.
- А помните "Горит в сердцах у нас любовь к земле родимой", марш артиллеристов? По совпадению я родился 19 ноября, в День артиллерии, сегодня ракетных войск. День рождения сопровождался салютом, а жил я почти что на Красной площади... В доме, где "Славянский базар", на Никольской, тогда 25 Октября. Первые впечатления: сижу на удаве, настоящем живом удаве, свернутом бухтой. Любуюсь лисой и петухом. С этого начала работать моя память. В нашей коммуналке жил Дмитрий Иванович Лонго, странствующий фокусник, факир. Играть в шахматы меня учила чемпионка мира Быкова. Из людей известных там же родилась актриса Аня Каменкова. Детство было сказочно. На Новый год все ходили по общему коридору, чокались шампанским. На Пасху менялись крашенками. Мать рассказывала языческие легенды, близкие к максимовским. Лонго показывал фокусы. Вскоре я научился отрывать себе палец, отрывать голову. А после в самиздатском списке прочитал про голову Берлиоза. Это было мое, родное... В первый класс пошел в Славяно-греко-латинскую академию. На той же улице, дом 7. Сразу припух: в здании нашей школы учились Кантемир, Тредиаковский, Ломоносов. Я понял: это судьба... Все подробности в повести "Избушка на елке".
- К какому литературному направлению вы себя причисляете!
- Продолжаю традицию, украшенную
именами Гоголя, Гофмана, Булгакова. Я мифотворец. Считаю, что человек
живет мифом. Только стало посвободней, все кинулись в религию, яростно
поверили в чудеса. Человеку не нужны научные сведения. Всем хочется сказку.
В романе "Родина" я очищаю
понятие родины от сусально-фальшивого и сочиняю новую, постмодернистскую
религию. Между прочим, у Булгакова мелькал замысел романа под таким названием.
В моем романе оживают символы России. Действуют живой Гоголь, Булгаков,
Платонов.
- Читатель, Юрий Александрович, не принял постмодернизма. Или не понял!
- Человечество инертно. Новые идеи воспринимает, когда их авторов зароют в могилу, и еще пройдет лет триста, и уже никто не знает, что было, чего не было, есть только миф, вспомните движение христианства. У читателя вызвали шок крайние вещи. Но ведь жизнь, известно, без берегов. И Пелевин, и Сорокин хороши, хотя Сорокин не относится к моим любимцам. Это первопроходцы, люди прорыва. Не надо бояться крайностей. Я придумал афоризм: "Я за свободу слова, но только чтобы оно было цензурным", ведь люди мыслят именно так. В России целый пласт языка табуирован и никак не войдет в литературу. Однако за десять лет прогресс колоссальный. Выпущен под редакцией Горбаневской словарь ГУЛАГа. А сейчас в МГУ огромный, феноменальный словарь сленга.
- Язык улицы!
- Конечно. Недаром же я назвал журнал "Наша улица". Идея не нова, Пушкин услышал голос улицы и совершил языковую революцию.
- А Маяковский! "Улица корчится безъязыкая - ей нечем кричать и разговаривать".
- Еще бы! Величайший и, при всем буме вокруг него, недооцененный гений.
- Есть возможность издать роман "Родина" отдельной книгой!
- В наше время опасно задавать прямые вопросы. Пока возможности нет. Размениваться на ксероксы не хочу. А книга, в которой 400-500 страниц, в переплете, тиражом 5 тысяч, тянет на 10 тысяч долларов. Советская литература была баловнем судьбы и не знала, откуда капают деньги. Есть романтики от литературы. Вот сидят Чухонцев со Швыдким. Не народился, говорит Олег, меценат, который даст деньги "Новому миру". А ты пытался изменить продукт под названием "Новый мир", который изготавливаешь по инерции? Литература не вошла в рынок, и деньги ей перестали давать. Только обновляясь, можно рассчитывать на востребованность.
- Есть ли у литературы будущее!
- У литературы огромное будущее, пусть не такое, как в советское время, когда с одной книги писатель мог купить машину, дачу, гараж. Я не пугаюсь недопонимания. В конце концов, ты нужен только тому, кому ты нужен. Насильно мил не будешь.
- Что пожелаете читателям!
- Мы живем на разломе - эпох, традиций, идеологий. Короче, время "ноу-хау". Кто не чувствует этого, отстал от поезда, не едет в поезде. Я не люблю серьезных людей. Они тупые, ограниченные. Они не понимают, что родились от волшебства любви. Что идут в вечность. Что контраст - жизнь и смерть - имеет свою прелесть. Их не восхищает праздник, маскарад, ряженые. Будем выше собственных бед и страданий. Будем художниками.
Беседовал Владимир Приходько
"Московская правда" 13 января 2001
Copyright © писатель Юрий
Кувалдин 2008
Охраняется законом РФ об авторском праве