Юрий Кувалдин "Газета выступила. Что сделано?" рассказ

Юрий Кувалдин родился 19 ноября 1946 года прямо в литературу в «Славянском базаре» рядом с первопечатником Иваном Федоровым. Написал десять томов художественных произведений, создал свое издательство «Книжный сад», основал свой ежемесячный литературный журнал «Наша улица», создал свою литературную школу, свою Литературу.

вернуться на главную страницу

ГАЗЕТА ВЫСТУПИЛА. ЧТО СДЕЛАНО?

рассказ

Капитан Виталий Гусаров сидел за столом над макетом первого номера районной газеты, которую он зарегистрировал на пару со старшим лейтенантом Сергеем Большаковым. Верхний свет Гусаров не включал, потому что любил яркий свет настольной лампы. Гусаров сидел уже часа два, перебирал страницы материалов и все никак не мог сообразить, какой куда материал ставить. Конечно, трудно начинать новое дело, тем более газету, но отступать Гусаров не любил. В районе никогда не было своей милицейской газеты.
Почесав черные кудри, Гусаров тоскливо посмотрел в темное окно и опять стал вчитываться в страницы. Ну вот хотя бы эта: “Убивают все чаще”. Это заголовок. Его придумал Большаков перед дежурством. Часа через полтора Большаков сменится, придет, а у Гусарова - ни с места! Раньше бегло просматривал газеты, не задумываясь, как их сочиняют и складывают. Казалось дело плевым. Итак, под заголовком шел текст, сочиненный самим Гусаровым: “Серия убийств прокатилась по Электромазутному району”. Эта был подзаголовок, который нужно было выделить черным шрифтом.
Гусаров задумался, глядя на коричневый сейф остановившимся взглядом. Для облегчения верстки нужен компьютер, а полковник Дугин ноль внимания. Денег нет, говорит. Бывшую партийную газету делают в райкоме, то есть в администрации района, на компьютере; правда, они три раза в неделю выходят. Гусаров опять уставился в страницу, зашевелил полными губами:
“В городе Черепковске недалеко от собственного дома обнаружен труп 37-летнего Д. Штюбы, который занимал пост директора одного из предприятий района. Тело покойного буквально изрешечено пулями. В прошлом году аналогично ушли из жизни с интервалом в полгода Электромазутные предприниматели Л. Протопопов и М. Хасбулатов. Убитый Штюба, как и предыдущие жертвы, в середине 90-х годов занимался операциями с недвижимостью”. Тут текст, однако, не заканчивался. Гусаров добавил сюда еще несколько строк: “Еще одно убийство произошло в доме по улице Либкнехта в Электромазутном. В результате нанесения сильных побоев скончался ранее неоднократно судимый мужчина. И, наконец, в доме по улице Тельмана обнаружен труп человека, смерть которого наступила в результате удушения. В квартире все перерыли вверх дном, пропали ценные вещи”.
Сначала Гусаров решил поставить эту информацию в самый верх, под название газеты, написанное толстыми буквами: “Пощады не будет!”, потом, подумав, наметил место в середине колонки. А то сразу напугает читателей. Те откроют, вернее, возьмут в руки газету и сразу же на первой странице прочитают. Хотя, сейчас принято об убийствах сразу заявлять, без стеснения. А в самый верх что ставить? Гусаров покопался в стопке газет, взял в руки “Независимую газету”, увидел заголовок: “Кому служат спецслужбы”, на серой подкладке-сеточке, а справа крупную негативную (белую) цифру “3”. Значит, эта статья помещена у них на 3-й странице. Сигналят. Подсказывают читателю, что где у них по газете разбросано.
Гусаров расстегнул пуговицы на мундире, ослабил галстук.
Для интереса открыл третью страницу про спецслужбы. Над всей этой страницей черная рубрика “Политика”. А сам материал называется: “Необходимо вывести разведку из “пытошных подвалов” в залы переговоров”.
“Угу, - подумал Гусаров. - Смело они лепят заголовки. Да еще подзаголовки сажают: “Неподконтрольность спецслужб может привести к “чрезвычайщине”. Здорово у них получается”. Гусаров свернул и положил в стопку “Независимую” и склонился над пустым макетным листом собственной газеты. На макетном листе была приклеена лишь плашка с названием “Пощады не будет!”. Гусаров любовался работой художника - тени от букв падают назад, как тени от преступников в свете уличного фонаря на снег. Гусаров взял фломастер и над двумя колонками под самым этим названием написал печатными крупными буквами: “В номере”. И сразу как-то облегченно вздохнул. Номер пошел! Гусаров встал из-за стола, закурил и стал радостно прохаживаться из угла в угол довольно просторной комнаты. Зарешеченное окно, сейф, стол, ковровая дорожка, три стула, маленький столик с графином и стаканом. Изредка Гусаров, невысокий, плотный, останавливался, прищуривался на портрет Ельцина под стеклом, улыбался, затягивался, выпускал дым в сторону, и вновь прохаживался.
- Так, - произнес он вслух.
А далее про себя: “Все-таки газета выйдет к Новому году, поэтому стоит дать что-нибудь типа опроса”. Гусаров загасил сигарету в пепельнице, сел на место и написал под заголовком “В номере”: “Предновогодний опрос”, и рядом цифру “1”. Опрос этот уже был заготовлен Большаковым, но предполагался не как опрос, а просто как интервью. А тут! Творческая жилка бьется в капитане Виталии Гусарове. И умно как придумал: “0прос”. Как в телевизоре. Гусаров быстро выудил из стопки материалов интервью, сколотые скрепкой. Предполагалось их давать блоком. На черновике Гусаров прикинул шариковой ручкой: “В преддверии Нового года главный редактор газеты “Пощады не будет!” Виталий Гусаров провел опрос известных в Электромазутном районе людей. Всем участникам было задано два одинаковых вопроса: 1. Чем памятен для вас уходящий 1998 год? 2. Что вы ждете от будущего года?” Гусаров положил ручку и удовлетворенно потер руки. Вот что значит творческий подъем. Сразу написал текст для опроса. Гусаров полистал страницы. Опрашивались пять человек - глава администрации, председатель городского суда, председатель потребсоюза, директор техникума, начальник милиции... Гусаров выхватил первые строчки ответа судьи: “Памятен тем, что полностью отсутствовало финансирование на деятельность суда...”
Раздался телефонный звонок. Гусаров с некоторым раздражением снял трубку. Звонил дежурный и сообщил, что только что на улице Комсомольцев обнаружен труп старшего лейтенанта Большакова. Перед глазами Гусарова стал стремительно увеличиваться заголовок-название: “Пощады не будет!”. Положив трубку, первым делом Гусаров восстановил дыхание, для чего встал из-за стола, лег на пол “в положение упор” и отжался. В дверь заглянул майор Шутов, спросил:
- По стакану будешь?
Гусаров отряхнул колени брюк, сказал:
- Какой тут стакан! Серегу Большакова убили!
- Где? Когда?
- Только что. А ты, разве, не знаешь? - спросил Гусаров.
- Да я только что из магазина, водяры купил...
Надев шинель и шапку, Гусаров взял шофера и оперативника и выехал на место преступления. Большаков лежал в кювете у забора лицом в снег. Когда его выволокли за ноги на дорогу и в свете фар милицейской машины осмотрели, то обнаружили пулевое отверстие во лбу, прямо между глазами чуть выше переносицы. Молча постояли, сняв шапки. Потом погрузили Большакова, в арестантское отделение. Гусаров бросил взгляд на улицу Комсомольцев. Ни одного фонаря не горело, но улица хорошо просматривалась от снега, выпавшего вчера вечером. Покосившиеся заборы, одноэтажные бараки, несколько частных бревенчатых домов под железом.
Гусаров сел рядом с шофером, принялся рассматривать записку, найденную на груди Большакова при осмотре тела и места преступления. В записке говорилось: “Если еще раз напишете в вашей вшивой газетенке про замоченного Штюбу, то вас всех ждет его участь”. У Гусарова выступил пот на лбу. “0ткуда они могли, - подумал он в страхе, - узнать о заметке про убийства, когда еще газета не выходила ни разу!”
Проехав под гору, остановились у лабаза районной больницы. Залаяли собаки. Внесли тело Большакова в тесный коридор покойницкой, положили на оцинкованный стол. И тут Гусаров увидел в кармане бушлата Большакова свою невыпущенную газету “Пощады не будет!”. И опять обильный пот выступил на лбу Гусарова. Он достал из брюк мятый платок, протер лоб, снял шапку, и почувствовал, что горячая струя пота течет от затылка по позвоночнику в лощину между ягодицами.
Газета была самая настоящая, формата “Пионерской правды”, отпечатанная офсетным способом на желтой рыхловатой газетной бумаге - в Электромазутной районной типографии тиражом 2 тысячи экземпляров. И что самое главное, справа жирно красовалось: “Главный редактор В.И. Гусаров”. Шумно выдохнув, Гусаров осмотрелся. Вокруг стола с телом Большакова стояли шофер, опер и врач в грязном халате и с красным лицом. По всему было видно, что врач сильно выпил. Гусаров вскинул глаза на дощатый потолок, с которого свисала паутина, как бы пытаясь понять, откуда могла возникнуть невыпущенная газета. Постояв некоторое время, помогли врачу и откровенно пьяному санитару затащить тело Большакова в холодильник.
Выходя, у порога, Гусаров спросил у шофера:
- Ты нашу газету читал?
Гусаров надеялся, конечно, получить совершенно точный и отрицательный ответ, но шофер сказал, что читал, потому что всех сотрудников райотдела обязали подписаться на газету. Вот так! Он - читал. А опер?
- Да, Виталий Иваныч, читал. Очень газета понравилась нам с женой. Ждем не дождемся второго номера!
Гусаров остановился и взялся рукой за косяк двери, как будто готов был упасть без этой опоры. В управлении он сел за стол над макетным листом. Все было без изменений - и плашка, и “В номере”. С опаской взглянув в зарешеченное окно, Гусаров извлек из кармана готовый выпуск и разложил на столе рядом с макетным листом. Так. Что он заверстал под сигналом? На выворотке прочитал: “Региональные новости”. Так же послушно шариковой ручкой переписал с газеты на макетный лист: “Региональные новости”, и стрелочкой вынес на поле указание: “Дать вывороткой”. Под этой рубрикой шла информация: “Созвездие артистов. В РДК местные стражи порядка отпраздновали очередной день милиции. Официальная часть была урезана до минимума, зато перед милиционерами выступили певец Алексей Колотовкин, группы “Романтики”, “Наша песня” и “Металлисты”. Выступление певца Колотовкина несколько раз прерывалось пьяными выкриками из зала: “”Мурку” давай!”. Получили и “Мурку”, ведь, милиции не откажешь”.
Опытной рукой следователя Гусаров извлек из стопки указанный материал, проверил ошибки и заверстал на положенное место. Далее в свежей газете шла информация под броским заголовком: “Огромная очередь”. Этот заголовок, помнится, сам Гусаров придумал, хотя Большаков предлагал назвать информацию “Толпа”. Гусаров прочитал, шевеля губами, как школьник, следующий текст: “Праздник пива, который прошел в конце ноября в РДК, собрал полный зал народу. Пускали только по приглашениям. Но кружку пива Бадаевского пивзавода можно было выпить бесплатно без всякого приглашения. Правда, отстояв огромную очередь, поскольку создали всего одну точку разлива. В зале группа РУОП “Романтики” дала большой концерт”.
Поиск информации в стопке подготовленных в номер материалов прервал телефонный звонок. Гусаров снял трубку. Он услышал хриплый голос: “Ну, ты, козел, все еще рисуешь газету? Ты не понял, что ли, что не надо рисовать газету. Большака свалили? И тебя, козел вонючий, свалим! Понял?”. И в трубке запищали короткие гудки. Бледный Гусаров тихо положил трубку и вгляделся в темное зарешеченное окно. Мелькнули какие-то силуэты. Гусаров встал и, дрожа, задернул тяжелые портьеры. По местному вызвал дежурного. Сказал о только что прозвучавшей по телефону угрозе и о тенях за окном. Приказал поставить охрану за окном и тут в комнате, у двери. Пришел рядовой милиционер с “калашниковым”, сел на табурет возле двери. На милиционере был бронежилет и шапка. За окном, подглядел Гусаров, тоже появился пост. После этого Гусаров позвонил полковнику, доложил, как положено. Полковник мягко сказал:
- Не боись! - и повесил трубку.
Гусаров зачем-то перевернул газету четвертой полосой и, к ужасу своему, внизу полосы прочитал: “Заявление учредителя. “Пощады не будет!” уполномочена заявить. В последнее время началось беспрецедентное давление на газету “Пощады не будет!” и ее соучредителя Виталия Гусарова. И это после того, как зверски убит второй соучредитель Сергей Большаков. Кому-то неймется. Идет наглая травля как со стороны бандитских формирований, так и со стороны государственных чиновников. Возможно, эти одновременные действия не случайны...”.
Тут Гусаров прервался, и в голову пришла простая и ясная мысль - позвонить в типографию. Он набрал номер производственного отдела.
- Слушаю, - отозвался женский голос.
- Это говорит Гусаров, главный редактор газеты “Пощады не будет!”...
- Да, слушаю.
- М-м... как бы это вам сказать... начать... Вы наш первый номер уже выпустили?
В трубке возникло некоторое замешательство, потом тот же голос со смехом сказал:
- Бросьте шутить, товарищ... Вам завтра второй номер сдавать...
После того, как положил трубку, Гусаров понял, что ничего не понимает. Он встал, оделся и под охраной на милицейской машине поехал домой. У двухэтажного дома из силикатного кирпича, в котором жил Гусаров, машина остановилась. Еще из машины Гусаров заметил двоих ребят в черных куртках и в черных вязаных шапочках у подъезда. Сильно испугался и приказал шоферу подъехать ближе. Увидев милицейскую машину, ребята побежали вдоль дома. Гусаров послал за ними охранника и сам выскочил из машины, на ходу доставая из кобуры табельное оружие.
- Стой, стрелять буду! - кричал охранник и выпалил вверх очередь из “калашникова”. Тьма скрыла убегающих.
- Видал? - спросил запыхавшийся Гусаров охранника. - Поджидали...
- А, может, не они?
- Они, у меня нюх. Сволочи, боятся печатного свободного слова... Пошли со мной в квартиру.
Поднялись на второй этаж, открыла жена, полная, низенькая, с очень большой грудью. За нею стояла дочка, первоклассница. Дочка выкрикнула:
- А тебе, папка, только что угрожали по телефону какие-то дядьки!
У Гусарова ноги стали ватными, и он присел прямо на пороге. Охранник с “калашниковым” попытался его приподнять.
- Погоди, Васек, - сказал ему Гусаров, и спросил у дочки: - Какие дядьки?
Вся бледная жена, всплеснув руками, сказала:
- Мне страшно, Витя. Давай все бросим и уедем к маме!
Первым делом Гусаров позвонил полковнику и доложил о ситуации. На что полковник сквозь зубы сказал:
- Не боись! - и повесил трубку.
Потом позвонил в управление и сказал, что охранник останется с ним.
- Полковник не велел, - сказал дежурный.
- Я только что с ним говорил, - сказал Гусаров, глядя на жену, которая все не отходила от него.
- И что?
- Сказал: “Не боись!” - ответил Гусаров.
- Я проверю, - сказал дежурный и положил трубку.
Сделав фальшивую улыбку, Гусаров принялся раздеваться. Охранник сел на стул в прихожей. Жена пошла накрывать на стол. Раздался телефонный звонок. Гусаров снял трубку. Звонил дежурный. Он сказал, что полковник категорически против персонального охранника. Гусаров бросил трубку, но тут же набрал номер полковника.
- Не боись! - сказал тот и положил трубку.
Гусаров, едва подавляя внутри себя страх, с мрачным лицом отпустил охранника. Когда дверь закрылась, Гусаров надел для чего-то шапку и пошел в уборную.
- Зачем шапку-то надел, Витя? - вслед спросила жена.
Гусаров на это не мог ничего ответить. Он спустил воду в бачке и долго смотрел на желтые разводы на его дне. “Что ты тут будешь делать! - про себя воскликнул Гусаров. - Все ополчились против меня. За что? Газета-то еще не вышла”. Он шлепнул себя по боковому карману мундира и чуть не заплакал от отчаянья. Из кармана торчала газета. Он вытащил, посмотрел. Его. “Пощады не будет!”. Уходя, значит, машинально сунул в карман.
Выйдя из уборной, Гусаров надел шинель и, не снимая шапки, пошел в ванную умываться. Он умывался прямо в шинели и в шапке. Жена подошла сзади и осторожно сняла шапку. Подставила ладонь под струю холодной воды и провела затем влажной ладонью по волосам мужа.
- Разденься, Витя. Успокойся. Пойдем за стол. Она помогла мужу выйти из ванной, помогла снять шинель и повесить ее на вешалку, помогла разуться, усадив его на стул под вешалкой. Надела тапочки.
- Что происходит? - воскликнул Гусаров. - Не понимаю.
Спал он на большой и мягкой груди жены, как расстроенный ребенок, получивший двойку по физкультуре. Он так пригрелся, что жена с трудом разбудила его на рассвете, чуть раньше положенного, чтобы он исполнил свои супружеские обязанности. Свои женские обязанности жена очень любила.
На столе в кабинете по-прежнему лежал макетный лист. Рядом с ним покоилась газета, четвертой страницей вверх. По глазам била черная строчка внизу, где шли выходные данные: “Главный редактор В.И. Гусаров”. Гусаров поморщился и посмотрел в темное окно. Там маячила фигура постового с автоматом. С этой стороны тоже сидел на табурете мент в бронежилете, с автоматом, как положено. Гусаров сел к макетному листу. Быстро начал верстать первополосные материалы. Только спустя минут пятнадцать незаметно бросил взгляд на плашку, где проставлялась дата и номер, и обомлел. Дата стояла “23 февраля 1999 года”, а номер “5”.
- Е-мое! - воскликнул про себя Гусаров. - Когда это я успел навыпускать столько номеров. Еще первый не нарисовал, а уже - “5-й”.
Он осторожно потянулся к трубке телефона, чтобы позвонить в типографию, но звонок опередил его. Гусаров снял трубку.
- Ну, ты, козел рогатый! - раздался дикий бас. - Я тебя сегодня точно повалю. Ты чего это, гад, про налоговую принялся писать?! А? Не слышу ответа?!
Гусаров поманил рукой к себе охранника и жестом попросил его послушать трубку. Гусаров поднес ее к маленькому уху охранника. Охранник услышал все тот же бас:
- Ну, козлятина, смотри у мине. Тварь негодная. Будешь нонче кишками плеваться в канаве! - И говоривший бросил трубку.
Бледный охранник попятился назад и молча плюхнулся на табурет.
- Слыхал? - спросил Гусаров, протирая холодный пот платком.
- Распоясалися! - сказал охранник.
Гусаров собрал все материалы, макетные полосы четырех полос и в сопровождении двух охранников на желтом с синей полосой “козле” поехал в типографию. С охранником же поднялся в кабинет начальника производственного отдела. Рыжая начальница со стальными передними зубами хищно улыбнулась и сказала:
- Вовремя, товарищ... как вас тама... забыла?
Гусаров прищелкнул для приличия каблуками ботинок, сказал:
- Капитан Гусаров.
Он положил папку с тесемками, в которую были собраны материалы и несверстанные макетные полосы. Рыжая начальница развязала тесемки, достала согнутые полосы, а в них материалы. Развернула. Газета была аккуратно сверстана. Начальница проверила железной линейкой-строкомером правильность верстки, по строчкам, одобрила. Затем протянула свежий номер “Пощады не будете”. Гусаров сначала хотел удивиться и попятиться к двери, но не удивился, спокойно взял газету, от которой пахло типографской краской, и прочитал возле плашки: “29 апреля 1999 года”, а рядом номер - “13”. Повертел газету, понюхал. Взглянул на четвертую полосу, там, как и положено, выпирала набранная 14-м кеглем полужирным шрифтом:
“Главный редактор В.И. Гусаров”.
“А что там, интересно, на развороте, - подумал Гусаров. - Что-нибудь должно же быть такого, чтобы раздразнить этого типа в телефоне с басом?!”. Гусаров вышел с охранником на улицу. Падал снег, люди ходили в телогрейках, валенках и шапках. Несмотря на апрельский номер газеты. Гусаров сел в машину. Открыл разворот газеты. На третьей полосе выделялась черная полоска с белыми буквами - выворотка: “Коррупция”, а под нею страшный для каждого чиновника заголовок: “Взятка”.
Гусаров откинулся к спинке сиденья, закрыл глаза. Машина тронулась. Гусаров открыл глаза. Снег шел такой густой, что дороги не было видно. Гусаров опустил глаза на газету. Под огромным, во всю полосу, материалом стояла его - Гусарова - подпись.
Вдруг разлетелось лобовое стекло в машине. Она резко затормозила и ее юзом понесло к канаве у забора. Раздался треск дерева и скрежет железа. Совсем рядом звучали выстрелы. Гусаров согнулся под щиток приборов. Нащупал пистолет в кобуре. Поднял руку и начал беспорядочную стрельбу. Через несколько минут все стихло. Гусаров приподнял голову и посмотрел сначала на шофера, который без движений застыл на баранке, потом назад: охранник покоился с откинутой и в нескольких местах простреленной головой.
Гусаров попытался открыть дверь, но ее заклинило столбом забора. Машина въехала на чей-то огород, пробив дощатый забор. Тогда Гусаров полез через разбитое стекло на капот. Выбравшись из машины, Гусаров, пригибаясь, пошел на улицу. Огляделся. Справа у своей калитки стояла тетка с козой. Слева на снегу отчетливо виднелся протектор только что уехавшей машины.
“Наверняка поджидали, - подумал Гусаров. - Стреляли из иномарки”.
Он вернулся к машине, взял автомат у убитого охранника. Затем по рации связался с управлением.
- Срочно высылайте наряд. На меня совершено покушение. Шофер и охранник - убиты!
- Полковник знает? - спросил сонный голос дежурного.
- Я с ним сейчас свяжусь, - сказал Гусаров.
Выслушав информацию о случившемся, полковник успокоил Гусарова:
- Не боись!
Гусаров хотел сказать, что он не боится, но не успел. Полковник положил трубку. Тем временем подъехал белый “форд” с мигалками. Сам майор Шутов прикатил со свитой. Стали измерять, фотографировать, опрашивать свидетелей. Бабка с козой сказала, что стреляли из синей машины.
- “Жипом” называется, - добавила она.
- Почем ты, старая, знаешь?
- У ее, как в бане, трубы спереду блестят, - сказала тетка.
Гусаров снял шапку и почесал затылок. Майор стоял рядом и молча курил. Несколько ворон село поодаль на пробитый “козлом” забор. Подъехала “скорая” - зеленая “буханка” с санитарами. Погрузили убитых.
- Никак не пойму, - пожал плечами Гусаров.
Майор, прищурившись, посмотрел на него, затем поднял полу шинели и достал из кармана брюк сложенную газету. То был тот самый номер со “Взяткой”.
- Это они, - вполне определенно сказал майор.
- Ты думаешь?
- Тут и думать не надо. После такого разбомбажа они на все пойдут. Еще Маркс говорил, что за прибыль они угробят кого угодно, а за двести процентов прибыли - войны начинаются!
На “форде” Гусаров доехал до управления. У выкрашенного краской-серебрянкой памятника Ленину с протянутой рукой стоял уже автобус с омоном. Майор и Гусаров пересели в автобус. Поехали к Электромазутному вокзалу. Остановились сбоку, чтобы не спугнуть крутых барыг из подвала, где располагался бар “Три столба”.
Часть омоновцев, разбив прикладами автоматов стекла, влезла в окна, остальные вломились с дикими криками и залпами в потолок в дверь. Бритоголовых квадратных духариков уложили на пол рылами в кафельный пол. Гусаров ходил между рядами и бил каблуком по затылкам со всей силы и приговаривал:
- Это вы - козлы! Козлы! Козлы...
Пьяные бугаи молча сопели, не злились на мусора, потому что скотина не может ни злиться, ни переживать. Тем временем майор налил в баре два стакана водки, а бармен в тельняшке, краснорожий, с бычьими маленькими глазками, услужливо сделал пару бутербродов с лососиной и крендельками паштета.
- Давай, Гусаров, вмажем, - сказал майор Шутов. - Не бери в голову.
Гусаров врезал носком ботинка последнему суке по зубам и, тяжело дыша, взял стакан.
Почти что в полной тишине выпили. Не спеша стали жевать бутерброды. Прожевав, майор спросил:
- Может, Гусаров, расстреляем их тут всех к ебеней матери, а?
- Давай расстреляем! - твердо согласился Гусаров.
Ближний подполз к Гусарову и хрипло заныл:
- Не губите, мусора, гадом буду, больше не будем!
Гусаров молча извлек из кобуры пистолет и, почти что не целясь, выбил глаз у просившего. Брызги полетели в стороны, и круглая бритая башка козла ударилась тупо о кафель. Майор достал свой пистолет, обвел взглядом омоновцев в черных чулках на головах с узкими прорезями для глаз.
- Ну, как, ребята, - обратился он к ним, - одобряете?
Омоновцы молча кивнули.
Майор прицелился в жопастого бугая в короткой кожаной курточке и в тесных застиранных джинсах. Раздался сильный залп, и пуля пробила самый затылок этого хмыря.
- И вот смотри, Гусаров, никто друг за друга не заступается!
- Да это же не люди, - сказал Гусаров. - Это - дебилы, дауны! Их на стадии аборта нужно было кончать.
- Вниманье! - крикнул майор.
Омоновцы направили дула автоматов в головы лежащих.
- По врагам отечества - огонь! - скомандовал майор.
Грохот множества одновременных выстрелов оглушил Гусарова.
Он харкнул на первый попавшийся труп и по трупам же пошел вон. Когда он поднялся наверх и вдохнул свежего воздуха, голова чуть-чуть закружилась от сцен на бойне. Сзади послышалось дыхание майора.
- Видал, ни одного с нашего района. Все залетные!
Потянулись гуськом из подвала омоновцы. Когда все вышли, принесли из автобуса несколько канистр с керосином и бензином. Стали, оцепив подвал, лить прямо в окна, на ступени. Потом оцепление сдвинули к самой линии железной дороги и бросили спичку в подвал. Вырвалось пламя. Во мраке послышался шум поезда. Через некоторое время вышедшие из поезда пассажиры столпились у оцепления, спрашивали: “Что произошло?”. Глядя мимо них, куда-то очень далеко, омоновцы хладнокровно отвечали: “Газовый баллон взорвался”.
Гусаров заглянул в библиотеку, где велись подшивки газет. Разделся, сел к скоросшивателю своей газеты “Пощады не будет!”. Да, и последний номер был уже подшит. Гусаров открыл его на развороте, чтобы подробнее ознакомиться со своим материалом. Шевеля толстыми губами, он начал читать со вреза под заголовком “Взятка”: “В марте этого года практически все порядочные жители Электромазутного района обсуждали из ряда вон выходящий случай о получении взятки должностным лицом Госналогинспекции по городу Электромазутному Ларисой Переделкиной. Уголовное дело вел следователь по особо важным делам Электромазутной горпрокуратуры юрист 1 класса Александр Вавилкин. Теперь об этом преступлении можно написать. Совсем недавно в деле была поставлена точка. Под председательством председателя Электромазутного городского суда Владимира Жданова состоялся суд...”.
“Вот это да! - пронеслось в голове Гусарова. - Ну, ничего я не боюсь. Ведь я же учился вместе с Лариской Переделкиной. Куда же меня понесло?”.
Подошла фигуристая с раскосыми глазами библиотекарша, зевнула и от нечего делать спросила:
- На руки брать ничего не будете?
- Нет, - буркнул Гусаров, уходя по уши в материал.
“...Вечером того же дня в квартире Переделкиной директор фирмы “Восток” Букин вместе со своим заместителем Коробовым вручили инспектору конверт с 3000 долларов. Когда предприимчивые бизнесмены выходили из квартиры, вошли сотрудники МВД, ФСБ, прокураторы, налоговой инспекции, налоговой полиции, администрации, которые застали Ларису с конвертом в руках. На каждой купюре при освещении ультрафиолетовой лампой высвечивалась нужная пометка: “Взятка””.
Гусаров отвлекся от текста, посмотрел на книжные полки, глубоко вздохнул и встал. На улице мело. Снег был пушистый и мягкий, его носило ветром кругами, завивало в воронки. Снег налипал на провода, на столбы, на заборы.
Гусаров услышал хлопок выстрела. С его головы слетела шапка. Гасаров нагнулся за ней и увидел пулевое отверстие в металлической кокарде. Он в страхе огляделся. Сложилось такое впечатление, что стреляли из библиотеки. Но кто будет оттуда стрелять?
Гусаров шел домой по безлюдной улице 26-ти Бакинских комиссаров, шел один, без охраны. Полковник опять поснимал всех. Ветер дул в спину. Кое-где в окнах бараков и избушек горели слабые огни. Крыши сливались с сугробами. Гусаров достал на всякий случай наган. Через три шага молча выстрелил в предполагаемую цель впереди себя. Из-за густого снегопада различить цель не представлялось возможным. Через десять шагов Гусаров увидел труп в джинсах, в короткой кожаной черной куртке и в вязаной черной шапочке. В руке у трупа была граната. Рядом лежал гранатомет.
Какой-то старик в сапогах и в рваном армейском бушлате копался в помойном баке возле дома капитана. Гусаров не заметил его. Дома он сразу же сел за письменный стол и начал писать заметку для следующего номера:
“Резонанс. Газета выступила. Что сделано? Вот уже 2 месяца начальник Налоговой полиции Пушкин И.О. не может ответить на запрос редакции: куда девались деньги, предназначенные для выплаты зарплаты работникам правоохранительных органов. По нашим сведениям, работники Налоговой полиции совместно с работниками ФСБ провели ряд операций по выколачиванию налогов из зарегистрированных в Электромазутном фирм “Оверлок” и “Промстройтрест”, но ни копейки в бюджет от названных силовых структур не поступило. Предлагаем в 3-дневный срок сдать выколоченные средства по следующему адресу: улица Народовольцев, дом 1. Инспекция по надзору за деятельностью прокуратуры, ФСБ, налоговой полиции и налоговой инспекции”.
Гусаров отложил ручку и посмотрел в окно. Ничего не было видно. Сплошное черно-белое месиво.
Подошла жена, прижалась сзади грудями к голове Гусарова. Он прикрыл глаза и улыбнулся. Тут со звоном разбилось стекло в раме, осколки полетели на стол. Жена вскрикнула. Погас экран телевизора, так как со стены упал портрет маршала Жукова и выбил шнур из розетки. Сильный ветер со снегом залетел в комнату. Закачалась люстра. Гусаров выхватил пистолет и несколько раз выстрелил в ночь. Потом долго с женой заколачивал окно красным ватным одеялом. Дочка прыгала от радостного события и кричала:
- Папка, тебя пристрелят, как собаку!
- Молчи! - огрызался Гусаров.
- Сам молчи, мусор вонючий!
Жена схватила дочку за ухо и потащила в ванную.
Утром Гусаров позвонил в управление, чтобы выслали за ним машину. Потом доложил обо всем полковнику. Тот сказал:
- Не боись...
В окно кухни Гусаров увидел “козла”, подъезжающего к подъезду. Он надел шинель и шапку, врезал подзатыльник дочери и вышел на лестничную площадку. Спустившись по лестнице один пролет, увидел идущего ему навстречу мордоворота с автоматом “узи”. Мордоворот был одет в джинсы, короткую кожаную куртку и вязаную черную шапочку. Гусаров не успел выхватить свой пистолет, как киллер нажал на гашетку. Гусаров даже услышал, как боек ударил по патрону, как пуля пошла в ствол. Только пошла. Но не далее. Автомат заклинило. Гусаров сгруппировался, оттолкнулся, подпрыгнул и двумя ногами полетел вперед, прямо в квадратную морду киллера. Тот упал головой в стену, так что посыпалась штукатурка.
Гусаров вышел из подъезда. Старуха из соседнего подъезда в рваных чулках, в галошах и в байковых трусах поверх юбки, вешала на веревку рваное серое белье. Оглянулась беззубым ртом на Гусарова и прошипела:
- И чтоб вы ироды все перестрелялись!
И плюнула под ноги.
Гусаров этого не видел, как ничего не видит вещь, потому что она вся в себе. Он сел на высокое сиденье. Машина тронулась. Улица была безлюдна. Справа и слева тянулись заборы, за которыми стояли покосившиеся бараки и хибары. Возле серебряного Ленина “козел” остановился.
На тумбочке дежурного лежал свежий номер газеты. Гусаров этому не удивился. Взял, увидел рубрику “Резонанс”. Под ней заметку, которую писал вечером про полицаев, не желавших делиться. Только вошел в кабинет, как зазвонил телефон. Гусаров снял трубку.
- Это тебя, козел, беспокоит бандформирование. Мы тебя прибьем гвоздями к крестовине столба на улице Карла Маркса...
Не дослушав, Гусаров положил трубку и тут же перезвонил полковнику. Тот был более многословен.
- Не боись, - сказал полковник. - Тут у миня этот сидит... с налоговой полиции... ихний шеф. Он все принес, что нужно...
Гусаров положил трубку и сел за стол. Его ждал макетный лист нового номера. Гусаров положил перед собой ученическую тетрадку в клетку, покусал в задумчивости конец шариковой ручки, затем быстро, крупными буквами стал писать:
“... Мы уже писали о том, что в Совете депутатов Электромазутного района звучали призывы обратиться в прокуратуру в связи с содержанием газеты. Добавим, что там же прозвучало предложение запретить районной типографии №1 печатать газету “Пощады не будет!”. С тех пор появились факты угроз в адрес главного редактора со стороны бандитов и госструктур.
С бандформированиями вопрос будет решен силами спецподразделений РУОП и ФСБ, которые уже проинформированы. И, безусловно, примут серьезные меры.
Госчиновников, которых задевает и дальше будет задевать наша газета, также хотим предупредить: не советуем оказывать нам противодействие в какой-либо форме. Независимую газету “Пощады не будет!” поддерживают очень влиятельные силы и структуры”.
Вдруг дверь со стуком открылась. На пороге стоял полковник в папахе и в распахнутой шинели. Только Гусаров успел посмотреть на квадратное лицо, как полковник выстрелил из пистолета, который держал в перчатке. Гусаров рухнул под стол. Пулевое отверстие пришлось как раз над переносицей. Если учесть, что благодатное состояние посещало Гусарова все реже, да и то, по-видимому, судя по результатам, оказывалось зачастую иллюзией, не подвигавшей его реально ни на шаг, можно представить, в какого урода обратился бы он под старость, подступившую к нему феноменально рано, когда ему не исполнилось и тридцати еще лет, если бы не крайняя мера МВД и ФСБ.
Из-за спины полковника вышел новый главный редактор - капитан Пантюхин. Чтобы узнать его поближе, вначале необходимо рассмеяться. Иначе будет всем страшно.

“Наша улица”, № 1-1999-(пилотный)

Юрий Кувалдин Собрание сочинений в 10 томах Издательство "Книжный сад", Москва, 2006, тираж 2000 экз. Том 3, стр. 407.

Copyright © писатель Юрий Кувалдин 2008
Охраняется законом РФ об авторском праве