Юрий Кувалдин "Московские коньки" рассказ

Юрий Кувалдин родился 19 ноября 1946 года прямо в литературу в «Славянском базаре» рядом с первопечатником Иваном Федоровым. Написал десять томов художественных произведений, создал свое издательство «Книжный сад», основал свой ежемесячный литературный журнал «Наша улица», создал свою литературную школу, свою Литературу.

вернуться на главную страницу

МОСКОВСКИЕ КОНЬКИ

рассказ

Электрик Степанов, широкоплечий, с рыжими усами и бельмом на левом глазу, работал на почтамте. Рядом с "Кировской". Ну, это каждый москвич знает. Там еще дальше идет бульвар, за памятником Грибоедову, к Чистым прудам. Много лет назад, когда еще бельма на глазу не было, Степанов служил срочную в десантных войсках, то есть был парашютистом. Но с тех пор воды много утекло. Степанова никогда не вдохновляла зимняя, светлая радость - каток, потому что он никогда не несся по этим Чистым или по набережной Парка Горького сломя голову, чтобы вокруг небесные создания из соседних школ скользили, как во сне. Степанов и в школе-то только до пятого класса дотянул, а потом пошел в ФЗУ, и сразу стал поднимать стаканы и слушать собутыльников. Оченно любил Степанов поддать и послушать товарищей. Сядет в уголок, обхватит стакан своей лапищей и слушает. В юное послевоенное время для Степанова не была самая доступная и желанная радость - каток. Вот так вот. Не был каток для Степанова и не просто развлечением, и не - главное - замечательным местом знакомств. Он не знакомился с девчонками безо всяких проволочек, и даже не видел, как это делали другие, часто даже не снижая скорости. Эти другие, разгоряченные на морозе, под музыку жизнерадостных советских композиторов и жизнь на катке воспринимали иначе, считая ее своею истинно.
Степанов в то время даже не знал, что каток заливали в каждом московском дворе. Он ни разу не видел, как ставили посередине двора живую елку с бумажными украшениями, вешали по бокам или диагонали гирлянду лампочек и катались, кто сколько хотел. Степанову, конечно, рассказывали про каток. Но особенно распространялись про каток Парка Горького. Например, Молодой, который всегда бегал за бутылкой, говорил, что на коньках по нему можно было попутешествовать. Проскочив по набережной, где всегда гулял сильный ветер, он сворачивал в едва освещенные аллеи - там всегда было мало народу - поблуждать по ним, спасаясь от дубящего ветра, и снова вылетал на набережную, набирая скорость и шалея от чувства полета. Иногда Молодой ходил и на каток на Чистых прудах, потому что и он, и многие из товарищей или девочек неподалеку там жили, а он еще и работал со Степановым на почтамте, и на каток Патриарших прудов заглядывал.
Однажды они сидели с Молодым в каптерке и выпивали. Третьим потом подошел Старик, зам главного инженера, любитель большой этого дела. Он как выпил, так и стал вспоминать, что в старой, досоветской Москве каток и коньки были удовольствием для состоятельных. Вот и Левин из "Анны Карениной" после долгой разлуки с Кити Щербацкой, вернувшись в Москву, первым делом поехал искать ее на катке. Начитанный был Старик донельзя! Где находился тот, один из первых московских катков? На месте нынешнего зоопарка, хотя уже в то время, когда Толстой писал "Анну Каренину", зоологический сад уже около двадцати лет существовал. А первые спортивные знаменитости, ошеломившие Европу своими победами на ледовых дорожках, - Мельников, Ипполитов - они набирали опыт и мастерство на катке Патриарших прудов. Где, кстати, и международные соревнования устраивались. И чуть ли не вся Москва стекалась сюда, чтобы увидеть, как наши теснят норвежцев и шведов.
Еще добавили, включили радио, а оттуда в тему: "В нынешнюю неустойчивую московскую зиму в нашем городе залито около двадцати катков. В каждом парке они есть обязательно. Лилия Багрова, главный специалист управления учреждений культуры мэрии, высыпает ошеломляющие цифры квадратных метров, а иначе их и не меряют: в Парке Горького - 40 000, в парке "Измайлово" - 11 000, в "Сокольниках" - около восьми. Мои добровольные агенты обследовали эти катки и донесли, что в Парке Горького очень плохой лед, в "Лужниках", например, - гораздо лучше, но там быстро надоедает кататься по кругу. И вход в "Лужники" на 20 руб. дороже, чем в Парке Горького, - 70 руб. Но это деньги за вход в парк, а на сам каток вход бесплатный. Закрытые катки в счет не берем: это развлечение для африканцев и австралийцев, которым неведома наша зима. Какой это каток - в стенах, под крышей?"
Степанов слушал, как Старик, чокнувшись стаканами с Молодым, рассказывал: "Что-то вспомнились стражи порядка в нашем давнем Парке Горького. Тогда на катке раскатывали милиционеры на коньках. Только полы шинелей на ветру развевались. Особенно рьяно они преследовали наши "паровозики", когда мы, соединившись в живую цепь метров в двадцать длиной, с диким воем и криками неслись по набережной".
Старик крякнул и закурил "беломор". Степанов вовсю дымил "примой". Молодой потягивал "яву" с фильтром, прямо что, молодой!
Что и говорить, многие столичные катки не меняли своей прописки уже несколько десятилетий и по-прежнему, несмотря на брутальный сервис, популярны. Пожалуй, самый главный, большой и бестолковый каток - в Центральном парке имени Горького. Вход сюда стоит 50 рублей, но знатоки местной географии пробираются через дырки в заборах совершенно бесплатно. Здесь не только в выходные, но и в будничные дни очень много народу. А в каникулы очередь в кассу начинается от самых ворот, так что можно основательно замерзнуть, не добравшись до катка. В принципе, это такое традиционное место подростковых знакомств и веселья, что получить удовольствие от самого процесса катания тем, кто действительно умеет и любит это делать, практически невозможно. Дело в том, что все ледяные дорожки (а каток в ЦПКиО - это именно залитый льдом парк) заполнены хохочущей и падающей молодежью. Это жизнерадостное безобразие имеет, тем не менее, два плюса - здесь есть недорогой прокат коньков и их заточка, впрочем, не очень хорошая, а также обилие разнообразных открытых точек питания, к которым можно подъехать прямо на коньках.
Хорошо выпивать посреди рабочего дня в теплой каптерке, когда за окном минус тридцать и про каток говорить.
Еще один легендарный каток - на Чистых прудах. В сущности, здесь нет ничего - ни проката, ни гардероба, ни заточки коньков, ни платы за вход. Зато есть отечественная эстрада из динамиков, огоньки и какое-то благостное настроение, как в знаменитой сцене в фильме "Покровские ворота".
Налили и вздрогнули по чуть-чуть, чтобы не гнать лошадей.
Лед здесь не чистят никогда, так что получить удовольствие от скольжения будет непросто.
Выпили без закуски, и так приятно было говорить про катки, на которых Степанов никогда не был.
Не менее известен, пожалуй, каток в Сокольническом парке. Сюда стоит ехать только неисправимым романтикам, чтобы покататься среди заснеженных деревьев, для пущей прелести оплетенных фонариками. Лед здесь неважный, иногда его чистят, но не часто, так что если накануне шел снег, то поездку на каток лучше отложить. Вход тоже бесплатный, а среди публики преобладает молодежь.
Добавили и разделили сырок "Дружба" на три части.
Покататься на коньках, правда, с трудом, можно и в Саду Эрмитаж. Лед здесь ниже всякой критики, его плохое качество может скрасить разве что глинтвейн, которым здесь потчуют гостей за небольшие деньги.
Под водку хорошо пошли кильки в томатном соусе.
Таких памятных и ярких мест в Москве раз и обчелся. Чистые пруды, каток в Парке Горького и наши Патриаршие. Оставим в покое первых двух, и снова обратим свой взгляд на наши старые пруды.
Выпили еще. Из радио шла музыка.
Они, увы, давно забыли свою прежнюю веселую жизнь, когда тут гремела музыка, работали буфеты, раздевалки, прокат коньков. Нынче из всех благ для гостей остался лишь лед. Только бабушки, не забывая наблюдать за своими чадами, с тоской вспоминают минувшие дни. Веселиться и впрямь нечему: раздевалок давным-давно и след простыл, исчезли и прочие удобства катка. Впрочем, мальчишек радостный народ по-прежнему коньками звонко режет лед. Но звучание их сегодня какое-то грустно-безнадежное.
На улице Кирова обнаружен труп мужчины. Такое сообщение поступило ночью на пульт дежурного по центру Москвы. Действительно, таксист нашел по указанному адресу человека, лежащего на снегу. Однако он оказался не мертвым, а мертвецки пьяным. Подоспевшие сотрудники милиции привели гражданина в чувство. Им оказался электрик почтамта Степанов. Ему явно повезло - он попал в вытрезвитель. Кто знает, чем бы все закончилось, не заметь его таксист.
Московские вытрезвители: мест нет. Сотрудники столичных медвытрезвителей готовятся к первомайским праздникам. По словам милиционеров, уже сейчас в этих заведениях нет свободных мест.
"Талант алкоголика не пропьешь!" - кричит пьяный Степанов. Народ безмолвствует. "Неблагодарная публика, - вздыхает Степанов - в образе патриция. Хоть и с трудом, но пока он еще может говорить. Качающийся трибун взывает к справедливости: за что сюда забирают трезвых людей? Не будут сюда забирать алкоголиков, - уверен он. - Сюда будут забирать таких же нормальных трезвых людей".
Солист устал, и замерло все до рассвета: накануне первомайских праздников в этом вытрезвителе - аншлаг. Всего здесь тридцать одна койка, и эти места пустыми не бывают.
Для электрика Степанова палата - как дом родной. Минимум раз в неделю он ночует здесь. И даже не потому, что слишком пьян - просто ночевать негде. Жена Зина в квартиру не пускает. "Кстати, это выход из положения, и я к нему прибегаю. Когда поссорюсь с Зиной или еще что-то, иду к метро "Кировская" - меня забирают, и я ночую", - рассуждает Степанов.
Сегодня был и другой повод: Степанов вспомнил о 100-летнем юбилее вытрезвителей. Первый появился в Китай-городе. Историки утверждают, что он пользовался популярностью. По утрам клиентов бесплатно отпаивали рассолом, давали нюхать нашатырь и даже заводили граммофон, как было написано в правилах, "для возвращения трезвого взгляда на жизнь". Времени на то, чтобы этот взгляд вернулся, сейчас отводится от трех часов до суток - дольше задерживать милиционеры не имеют права.
Особенно буйными клиенты бывают с утра, когда им кажется, что деньги они не пропили, а их украли в вытрезвителе. "Такие случаи есть, - говорит начальник медвытрезвителя, в котором бывает Степанов, но с ними активно борются. - Мы боремся. Буквально за четыре месяца уволили пятерых сотрудников. Мы не доказали, что они это делали, но на них пало подозрение".
Врач вытрезвителя, женщина, умеет найти общий язык с пациентами. В системе медвытрезвителей она работает более тридцати лет. Тяжело, говорит, приходилось всегда: зарплата маленькая, но раньше было как-то веселее. Она даже собирала анекдоты про вытрезвители. Раньше, по ее словам, пьяные клиенты были добродушнее и с юмором. Сейчас все какие-то озлобленные.
Милиционеры говорят, пока экипаж по пробкам заедет за клиентом, тот успеет протрезветь.
В праздники медвытрезвители сделают подгулявшим москвичам послабление: забирать будут только тех, кто не стоит на ногах. Если привозить сюда всех, кто находится в состоянии опьянения, их просто негде будет разместить.
Степанов поднимает стакан и рассказывает, глядя то на Молодого, то на Старика, и хитро подмигивая им левым, с бельмом, глазом, мол, знай наших, скорее даже, сознается, как первый раз попал в вытрезвитель: "Мои друзья играют свадьбу, а я дома. Жена два месяца как из роддома, сама пойти не может, вот и меня не пустила. Но на второй день ко мне прибыла делегация от молодых и уболтали жену под честное слово, что в 24-00, что почти трезвый, что сами проконтролируем, что поползновений ни-ни, ну и т. д. Глупенькие. Наверное, мы в тот момент и сами верили, что так и будет. В час ночи я вспомнил об обещанном, в ворохе одежды разыскал свой бушлат и пошел до дома. Идти примерно полчаса. (Кому интересно, то от Сретенки до Каретного ряда.) Настроение бодрое, почти не качает и вдруг на Цветном бульваре смотрю - стоят. Трое, в форме, возле своей "спецмедслужбы", руки радостно потирают. Ну, я как шел, то так и иду, только в обратном направлении, оглядываюсь, а они за мной. Я быстрее, в горку в Большой Сухаревский переулок, они тоже еще быстрее. И я, дурак, зачем-то побежал. Они тоже. Чую - не убежать, и я тогда с криком: "Парашютисты живыми не сдаются!" бросился на них. Чего я хотел этим сказать или доказать, не знаю, скорее всего, был просто элементарно пьян, но последствия оказались очень ощутимыми. Первый, не ойкнув, улегся головой в снег, а на остальных у меня уже не хватило реакции. Помню только, что откуда-то еще менты подоспели, повалили, били. Очнулся я только под утро... на какой-то койке под простынкой, в одних трусах, со страшной ломотой во всем теле и башке. Через всю голову три длиннющих шишки, это от дубинок, догадался, а вот почему все мышцы ноют - это, оказывается, от "ласточки", на которую меня менты таскали, так старожилы камеры сказали, я-то не помню. Отпустили меня часиков в семь утра, приплелся я домой, а жена естественно "заболела" - язык отнялся. Никакие мои уговоры с демонстрацией шишек не повлияли, ну делать нечего, пошел ванну принять, да побриться. Скинул рубашку, плескаюсь, слышу дверь открылась, и вдруг ее дикий хохот! Я понять ничего не могу, а она, отсмеявшись, и говорит, - теперь я верю, что ты в вытрезвителе был. У тебя по всей спине шариковой ручкой прямо по коже выведено "39". Так и простила".
Когда Старик с Молодым ушли, уже совсем не осталось сил, поэтому Степанов сначала уронил голову на стол, а потом, как-то скривившись всем телом, свинтился со стула на пол.
Степанову снился каток.

"Наша улица" № 85 (12) декабрь 2006

Copyright © писатель Юрий Кувалдин 2008
Охраняется законом РФ об авторском праве