Юрий Кувалдин "Розанова" рассказ

Юрий Кувалдин родился 19 ноября 1946 года прямо в литературу в «Славянском базаре» рядом с первопечатником Иваном Федоровым. Написал десять томов художественных произведений, создал свое издательство «Книжный сад», основал свой ежемесячный литературный журнал «Наша улица», создал свою литературную школу, свою Литературу.

вернуться на главную страницу

РОЗАНОВА

рассказ

Солнце освещало белый фарфоровый кувшин. Все слова в этой фразе знакомы: и "солнце", и "освещало", и "белый", и "фарфоровый", и особенно "кувшин". Но как добраться до архетипа, то есть до коллективного бессознательного? Жила в Строгино, работала на "Павелецкой". Отраженный от поверхности кувшина луч долетал до фотографии под стеклом на стене. На фотографии был изображен прадед по материнской линии, усатый, бородатый, глазастый, как Розанова, купец, владелец двух рыбных лавок в Ярославле. Розанова отошла от компьютера, чтобы внимательнее приглядеться к кувшину.
Что можно сказать о нем? Ну, например, то, что от кувшина падала тень на белую скатерть. И еще то, что это - элементарный образ, кувшин, как вместилище, как, положим, чрево женщины, из которого бесконечным потоком во времени выливаются все новые и новые поколения людей, причем из женщины выливаются и сами женщины, и мужчины, то есть кувшин в этом случае не просто кувшин, а архетип, то есть фигура - является ли она демоном, человеком, предметом или событием, - которая в процессе истории повторяется там, где свободно проявляется творческая фантазия. Афина пила из кувшина, а Зевс наблюдал за ней. Велес пил из кувшина, а Хорс наблюдал за ним. Моисей пил из кувшина, а Абрам наблюдал за Христом, который тоже пил из кувшина.
Розанова (ну, надо же, какой фамилией ее наградил отец, кандидат физико-математических наук, полковник академии им. Куйбышева! Тут что ни актриса - Розанова!) перевела глаза на численник. Еще не оторван вчерашний листок со средой, а сегодня - четверг. Розанова на обратной стороне листка прочитала:
"Юмор народов мира. Из французского. Пусть жена убедится.
Нищий на улице просит у прохожего несколько франков.
- Нет, - отвечает тот, - если я дам тебе пару франков, ты все равно их пропьешь.
- Я не пью, мосье, - говорит нищий.
- Ну, тогда проиграешь на бегах.
- Я не играю на бегах.
- Значит, ты их истратишь на какую-нибудь девицу.
- Но я не имею дел с девицами, мосье.
Озадаченный прохожий осматривает горемыку с ног до головы и вдруг предлагает:
- Хорошо, я дам тебе пять франков. Но ты пойдешь со мной. Пусть моя жена убедится, что происходит с мужчиной, когда у него нет никаких пороков".
Розанова пренебрежительно скомкала листок и бросила его в стоящий у печи ящик с дровами. Всюду Розановой виделось интеллектуальное понижение. Для каких, спрашивается, индивидов печатаются подобные тексты? Разумеется, для очень простых, невзыскательных, природных людей.
Розанова вернулась к кувшину. Нерожденное произведение в душе художника есть сила природы. Ибо все - есть Природа. В тени кувшина зеленоватая муха чистила крылья. Произведение само приносит свою форму. При этом то, что автору хочется вложить от себя, отклоняется, а то, чего он принять не хочет, ему навязывается. В то время как его сознание растерянно и опустошенно стоит перед этим феноменом, он захлестывается потоком мыслей и образов, которые его намерение никогда не создавало, а воля никогда не желала порождать. Вопреки своей воле он все-таки вынужден признать, что через них заявляет о себе его "Я", что его внутренняя природа раскрывает саму себя и громко возвещает о том, чего никогда раньше не доверяла языку. Таким образом, природа сама пишет. "Войну и мир" написала природа через свое создание - человека, названного Львом Толстым.
Наташа, девочка с большой головой, только что проснулась. Она сидела на кровати. Странный, болезненный взгляд ее был прикован к мухе. Наташе снились чайки над свинцовой рябью Пестовского водохранилища. Их было много на водохранилище. И всегда там дул сильный ветер. Чайки запомнились Наташе, поэтому снились ей. А на самом деле она увидела муху. Чайки белые и большие. Муха маленькая, зеленая. Чайка летает. И муха летает. И во сне они бывают часто похожи.
Дверь из комнаты была приоткрыта. Наташа перевела взгляд на террасу. В кресле-качалке сидела бабушка с книгой. Наташа встала. Муха взлетела. Наташа взяла двумя руками довольно-таки тяжелый для ее восьми лет кувшин и отпила молока. Белая струйка пролилась на нежный подбородок девочки. Она вышла на террасу. Босые ноги ощущали тепло пола. Чистые неокрашенные доски светились от света.
Бабушка уже приготовила завтрак. В тарелке манной каши таял желтый квадратик сливочного масла. Умытая, причесанная Наташа села за стол. Наташа любила манную кашу. За столом девочка не горбилась, сидела прямо, расправив плечи. Бабушка тоже не горбилась, потому что гордилась собой и своей фамилией, а также однофамильцем Розановым. Фамилии - это клеймение животных стада. Их миллиарды протопали за миллиарды лет, от инфузорий додвуногих. Само по себе коллективное бессознательное вообще не существует. На самом деле оно является не чем иным, как возможностью, той самой возможностью, которая передается нам по наследству с древних времен посредством определенной формы мнемических образов или, выражаясь анатомически, через структуры мозга.
Прилетела и муха. Наташа покрошила ей белых хлебных крошек. Муха сначала испугалась и улетела. Потом, полетав и постукавшись о стекла широких окон террасы, вернулась и тоже принялась завтракать. Эта муха жила с Наташей и бабушкой уже месяц. Верная муха. Сначала старались выгнать ее в сад. Муха никак не хотела улетать в открытую дверь. Делала сумасшедшие виражи перед самым выходом, возвращаясь.
Позавтракав, муха полетела к стеклу, ударилась, как-то странно в воздухе качнулась, но не потеряла высоты, развернулась и вернулась на стол. Муха не села, а как-то свалилась сначала на бок, а потом легла вверх ножками, подергала ими и затихла.
В Наташиных глазах изобразился ужас. Наташа сама увидела ужас этот в своих глазах, увидела блеск своих огромных глаз, и в них - вспышки разрывов артиллерийских снарядов. Розанова погладила Наташу по голове, сказала:
- Все имеет в этой жизни свой конец.
И вздохнула.
Наташа, придя в себя, спросила:
- А какая еще жизнь бывает?
- Почему ты об этом спросила?
- Потому что ты сказала в "этой" жизни...
- Это я машинально, - сказала Розанова, округляя и без того круглые, стеклянные, с жемчужным отблеском глаза. - Другой жизни не бывает... Муха умерла. Ее нужно закопать.
Наташа потрогала муху и увидела мухины поблескивающие, остекленелые глаза. Та не шевелилась. Наташа осторожно взяла муху двумя пальцами, спросила:
- А где мы ее закопаем?
Розанова, глядя себе в спину, выходя с террасы, сказала:
- Около шиповника... Возьми совочек...
Наташа держала скончавшуюся муху на вытянутой руке, напряженно. В углу у двери в пластмассовом ведерке лежал совок. Наташа нагнулась, выставляя руку с мухой вверх, и взяла совок.
Земля возле большого, цветущего крупными бордовыми цветами шиповника была черной и мягкой. Наташа без труда сделала лунку и положила в нее муху.
- А почему муху нужно зарывать в землю? - спросила Наташа.
- Потому что все, что умирает на этом свете... Нет, - поправилась Розанова, - просто - на свете... Без дурацкой присказки "этом"... Все уходит в землю...
Наташа бережно засыпала муху землей.
Бабушка решила принести из лесу небольшой куст можжевельника, чтобы дополнить цветник у террасы. Бабушка взяла хозяйственную сумку, в которую потом поместят выкопанный куст, и лопату. Наташа вызвалась нести корзинку для грибов.
Они пошли в лес. Собственно, это был не настоящий лес, а так - лесок. Но в нем, если ходить внимательно, можно было набрать грибов. Бабушка очень любила собирать грибы. И всю неделю, пока не было дочери с мужем - родителей Наташи, - бабушка ходила с внучкой за грибами.
Лесок был в противоположной от водохранилища стороне. Дачи стояли, таким образом, между водохранилищем и лесочком. Наташа сразу же нашла под высоким кустом орешника крепкую сыроежку с зеленой шляпкой. Бабушка похвалила внучку и приметила кустик можжевельника, а неподалеку увидела кустик брусники. Нагнулась, чтобы сорвать красно-белые ягоды, но вдруг в глаза ей сильно ударило ярко-синим огнем, как от сварки. Бабушка даже отпрянула, но не успела уберечься от огня. Наташа с удивлением наблюдала за движениями бабушки. Вот бабушка раскинула руки и ни с того ни с сего упала навзничь. Наташа заглянула в глаза бабушки. В них остановилось небо, и они казались стеклянными. Руки с растопыренными пальцами тут же засохли, и стали напоминать сучья.
Наташа увидела, что бабушка, как муха, умерла, и ее нужно закопать. Наташа подняла лопату и стала копать возле бабушки яму. Копать Наташа научилась с самого детства. Слово "раннего" с предлогом "с" Наташа никогда не употребляла по совету бабушки. И особенно в выражении "с раннего". Бабушка говорила, что так говорят только абсолютно глухие к звучанию слов люди, потому что выражение "с раннего" всегда звучит как "сраные", а это неприлично.
- Когда я умру? - спрашивала Наташа, делая свои огромные глаза бессмертными.
- Что значит, когда "я умру"? - отвечала Розанова, и зрачки ее глаз, и без того большие, еще больше расширились. - Смерть одолевает даже математику. Дважды два - ноль...
Земля здесь была жестче, чем на участке, но все же поддавалась выкопке, поскольку находилась в тени и была почти что без травы, а стало быть, без переплетений корней. Приятно было вонзать лопату, надавливая на нее крепкой подошвой кроссовки. Приятно было откладывать аккуратно землю на край ямы. Спустя час глубина ямы была уже по пояс Наташе. Ее большой, высокий лоб весь был покрыт капельками пота. Папа с мамой не любили копать землю. Этим каждый год, особенно весной, занимались бабушка с Наташей.
Еще через час Наташа, приложив немалые усилия, свалила бабушку в яму. Засыпать землей бабушку было не так-то просто, и Наташа это делала из последних сил, и ей все время было очень грустно. Потом была ночь, и луна освещала белый кувшин. Наташа легла, как учила бабушка, и закрыла глаза, как учила бабушка.
Утром, когда Наташа проснулась, она уже забыла, где закопала бабушку. Целый день Наташа играла на компьютере. А на другой день, к вечеру, приехали родители.
- А где мама? - спросил папа.
- Она умерла, и я ее закопала, - равнодушно сказала Наташа, неохотно отрываясь от экрана.
В глазах ее, таких же больших, как экран компьютера, отражались орудийные вспышки электронной войны.
Несколько дней родители, милиция и врачи искали Розанову, но так и не нашли. Наташа только могла указать, где она закопала муху.
Даже не интересно...

"Наша улица", 12-2001

Юрий Кувалдин Собрание сочинений в 10 томах Издательство "Книжный сад", Москва, 2006, тираж 2000 экз. Том 8, стр. 3.

Copyright © писатель Юрий Кувалдин 2008
Охраняется законом РФ об авторском праве