Ваграм Кеворков

МАРТЫН С БАЛАЛАЙКОЙ

рассказ

Ох, до чего ж уютный хозяин был у Мартына, - чистюля, добрющий, веселый, привычно пахнущий одеколоном "Русский лес", улыбающийся людям с афиш. Правда, была у него неприятная странность - любил он наряжаться в чужие одежды и клеить себе бороды и усы, так что не сразу и не всегда признаешь его, но все равно он был симпатичный, они с Мартыном любили друг друга и, самое главное, чувствовали, что у кого на душе. Когда Мартыну перед грозой становилось тоскливо и жутко, хозяин ободрял его, гладил загривок, обнимал его морду своими коленами и ласково с ним беседовал: "Что, Мартыша, нехорошо тебе? А ты наплюй, не бери в голову, брат! Подумаешь, гроза, эка невидаль! Погремит, посверкает, да и тю-тю! Хуже, когда дожди польют, тогда уж точно тоска! А так-то? Ерунда, парень, сущая ерунда, а, Мартыша?" И Мартын прижимался к хозяйским коленам, терся об них ласково, благодарно, и успокаивался. А когда начиналась гроза, укладывался на постель в ноги хозяину, охраняя его от грома и молнии, скалил зубы, рычал, и нагонял страху на нехорошее природное явление, от которого у самого замирало сердце.

Мартын всегда охранял хозяина. Ночью он спал в ногах у него; утром, когда хозяин, выбрившись и наодеколонившись, уходил куда-то, озабоченный и спешащий, провожал его до двери на лестницу, отчаянно вертя своим усеченным хвостиком, взлаивал жалобно, намекая, чтоб тот поскорее вернулся; радостным лаем и прыжками высокими встречал, когда тот возвращался к обеду, облизывал ему руки, норовил облизать лицо, и когда хозяин благодарно наклонялся к нему: "Что, Мартыша, что боксер, соскучился, брат? Так-то, парень!" - облизывал родное лицо и был счастлив.

Обедали они вместе с хозяином, оба съедали сначала борща или супчика, потом что-то мясное, потом хозяин пил чай, а Мартыну наливал в мисочку теплого молока. Пообедав, хозяин укладывался отдохнуть, а Мартын в ногах у него на кровати сторожил его, вздремывая иногда за компанию.

Потом хозяин уходил куда-то, напившись чаю и налив Мартыну еще молочка, и тут начиналось самое трудное: в доме никого не было, становилось ужасно скучно, тоскливо, и Мартын тихонько подвывал, жалуясь на свое одиночество и боясь, что хозяина долго не будет. Единственным утешением тогда становились рыбки - они жили во многих аквариумах; когда хозяин кормил их какими-то порошочками, Мартын слегка ревновал, но, в целом, относился к обитателям стеклянных ящиков доброжелательно: интересно было смотреть, как они то замирают в воде, то резко мелькают вверх-вниз, - странные создания!

Потом возвращалась домой хозяйка, - ничего так, но до хозяина ей далеко, хозяин и Мартын всегда понимали друг друга, а хозяйка не ощущала собачьей души, как хозяин, - ворчала чего-то, но варила Мартыну кашку с костями, а самое главное - телевизор включала - Мартын обожал смотреть его!

Иногда на экране появлялся хозяин, то сам собою, а то переодевшись в какого-то дядьку чужого, и Мартын, узнав его, задыхался от радости, лаял, визжал, бросался к этому чудесному ящику, пытался даже лизнуть экран, но что-то неприятно поражало язык, - и все равно был в такие минуты счастлив!

Он был еще щеночком, когда его подарили хозяину, и хозяин опускал палец свой в молоко и совал ему в рот, Мартын слизывал молоко и хозяин снова опускал палец и совал его в рот Мартыну. А потом, когда Мартын чуток поумнел и подрос, стал давать ему молоко в бутылочке с соской, а потом также кашку манную, и разговаривал с ним, объяснял ему, говорил ласково и любя, и Мартын все-все это чувствовал! Они с хозяином друг в друге души не чаяли!

А в понедельник, когда у хозяина был выходной, они ходили гулять. Мартын носился, как сумашедший, в лесочках и берегом бурной реки, лаял изо всех сил, вознося хвалу чудесному миру - вольному воздуху, свободе, простору, - хозяин смеялся, швырял далеко палку, и Мартын стремглав бросался за ней, хватал, приносил хозяину, тот снова кидал, Мартын снова бросался и приносил ее, - это было чудесно!

Однажды хозяин, развеселившись, взял у соседа что-то деревянное и писклявое, повязал Мартыну на шею бант, посадил Мартына на задние лапы, а в передние вложил, повесив на шею лямку, это самое деревянно-писклявое, что-то сделал такое, отчего Мартын потом увидел вдруг самого себя, как в каком-то зеркале, повесил это похожее на зеркало прямо над своей кроватью, все хохотал и кричал: "Мартын с балалайкой!" А Мартын смотрел на это и недоуменно повизгивал: к зеркалу он привык, хотя поначалу рычал на себя самого, но тут было что-то новое и непонятное! Но поскольку это новое висело себе и висело, никого не тревожа, Мартын привык к нему, смутно чувствуя там самого себя, и видя, что любовь хозяина к нему ничуть не убавилась, успокоился.

Однажды хозяин пропал! Он ушел рано утром, не пришел днем, не явился вечером, не ночевал - Мартын чуть с ума не сошел от беспокойства, переживаний, - выл, стонал, плакал горючими слезками, рвался на улицу, перестал есть, - хозяйка измучилась с ним, он лаял всю ночь - звал хозяина. Хозяйка на него накричала, больно побила ремнем и не прогуляла его. Он терпел ночь и день, он не позволил себе ничего, что могло б огорчить хозяина, но хозяйке сполна отомстил. Он хорошо помнил, что в шкафу висят ее платья, открыл лапой дверцу, зубами сорвал платья с вешалок, изодрал в клочья и разбросал по квартире. Вернувшись с работы и увидев этот разбой, кричала, а он скалил зубы, рычал в ответ, и когда она, открыв дверь на лестницу, крикнула: "Пошел прочь, собака проклятая!", он выскочил на улицу, отбежав от подъезда подальше, сделал все, что давно уж было необходимо сделать, но домой возвращаться не стал, сел у подъезда и стал ждать хозяина. Он ждал неделю. Он ничего не ел, только лакал воду из лужи, он не разрешал себя гладить, свирепо обнажая клыки и рыча, как только кто-либо хотел приласкать его, он учуял хозяина, когда автобус только подвез того ко двору, он летел стрелой и орал, орал ликующим лаем и едва не сшиб с ног хозяина, когда тот показался в открытой двери автобуса.

Когда хозяин узнал, что происходило в его отсутствие, он расцеловав Мартына в черный влажный нос, сразу стал кормить его колбасой, поить молоком, говоря своим добрым, ласкающим собачий слух голосом: "Ах ты, мой парень, родной мой, Мартыша, Мартын с балалайкой!" И Мартын, жадно глотая куски колбасы, упивался этим сладким, чудесным, единственным в мире голосом, а хозяин трепал его холку, и вздыхал радостно: "Родная душа!"

Когда хозяину нужно было уехать надолго, аж на три летних месяца, хозяйка категорически отказалась оставаться одна с Мартыном. Взять его с собой было невозможно, в гостиницу с собаками не пускали, и хозяин долго объяснял Мартыну, почему его придется оставить хорошим знакомым: те жили за городом, дом стоял в огромном саду, Мартыну там должно было понравиться! Единственным неудобством был серый кот - огромный драчливый Митька, крикливый и царапучий!

Хозяйка собралась ехать вместе с хозяином, поэтому перво-наперво перевезли к знакомым аквариумы, - Мартын встревожился, стал метаться по комнатам, дергаться, и хозяин поспешил успокоить его, приласкать, кормил с рук мясом вареным и разговаривал-разговаривал! Так с разговорами и отвез его на такси к знакомым. Мартын резво обегал весь сад, там, где в ноздри шибал дух кошачий, лаял, но чувствовалось, что ему, в общем, понравилось!

Хозяин оставил друзьям свою фотографию, велев, если что, ее предъявлять Мартыну и сказать: "Что тебе говорил хозяин? А? Что тебе говорил хозяин?" И вообще, побольше беседовать с ним, он парень толковый, все понимает.

На прощанье зацепил поводок за ошейник, демонстративно передал поводок приятелю, сказав Мартыну, чтобы слушался этого человека, огладил Мартына, расцеловал его в нос.

Мартын рванулся, было, за хозяином, но удержанный крепкой рукой и спокойными ласковыми словами, долго скулил и плакал.

Утром был спокоен, понур, поел чуть-чуть кашки, попил воды. День прошел тихо, вечером Мартын снова ел кашу и немного попил. Не лаял, но часто скулил, и глаза были сплошная тоска.

К концу первой недели едва не подрался с котом, но все закончилось мирно: в ответ на облаивание кот зашипел грозно, замахал лапой, и Мартын вдруг потерял к нему интерес. Потом их видели невдалеке друг от друга, - оба демонстрировали безразличие.

А когда хозяева в воскресенье вернулись с базара, их чуть не хватил кондрашка. Прежде всего, насторожила тишина и отсутствие на дворе Мартына. Они потихоньку зашли в открытую дверь и обомлели: у аквариума на подоконнике сидел Митька, цапал лапой рыбешку - вуалехвосток, телескопов, скалярий - швырял вниз, а сидящий на полу у окна Мартын ловил и, почти не жуя, заглатывал!

Литературный альманах Юрия Кувалдина "Ре-цепт", Издательство "Книжный сад", Москва, 2008, 52 авторских листа, 832 стр., переплет 7цб, оформление художника Александра Трифонова, тираж 1.000 экз., стр. 298.