поэтесса татьяна сергеева-андриевская
автор-исполнитель собственных песен
Поэтесса, автор-исполнитель собственных песен Татьяна Владимировна Сергеева-Андриевская родилась в городе Унгены Молдавской ССР. Окончила филологический факультет Кишиневского государственного университета. Автор книги стихотворений "Причастие" (2004). Выпустила три диска с собственными песнями. Директор библиотечного комплекса "Лианозово". Хозяйка литературного салона "Свеча" (литературная гостиная "Свеча").
Поэтесса, автор-исполнитель собственных песен Татьяна Сергеева-Андриевская
Любовные стихотворения Татьяны Сергеевой-Андриевской развертываются и вширь и вглубь - и как цепь драматических событий, и как наслоение переживаний и самоощущений. И с годами, с поэтическим опытом у нее возникают строки поистине философского звучания:
И дожила. До листопада,
До седины, до птичьих стай,
До скучного, пустого сада,
Забывшего про милый май,
До тусклых глаз твоих, хороший,
До лишних слов, до хладных уст...
Уже метелью припорошен
Унылый барбариса куст,
Сквозят кленовые куртины,
Дрожит калиновая кисть...
И нет печальнее картины,
Чем увядающая жизнь.
Я без всяких оговорок воспринимаю поэзию Татьяны Сергеевой-Андриевской как единое лирическое целое, обладающее сквозными эстетическими измерениями, поскольку почти в любом ее стихотворении главенство интимно-личного начала остается непоколебленным. Центральный мотив творчества, или как сейчас говорят - мейнстрим поэзии Татьяны Сергеевой-Андриевской - любовь, счастливая и несчастная, но не самозамкнутая, не ограниченная собственным смыслом, а стимулирующая проникновение в тайны души человека, в существо взаимоотношений влюбленных. Безмерная любовь ее простирается на родителей, на детей и внуков, на возлюбленных… У поэтессы Татьяны Сергеевой-Андриевской есть выражение: "всё льнет ко мне, и я льну ко всему". Слово найдено: "льну". Каковы бы ни были взаимоотношения мужчины и женщины, воспроизводимые классикой, их основа - чувство с положительным знаком, даже если это уходящее или минувшее чувство. И "несчастная любовь" (тоже не обойденная поэтами, вспомним хотя бы "денисьевский" цикл Тютчева) не исключение, а аспект направленного изображения; "несчастье" тут стоит в одном ряду с "безумным счастьем", с "восторгом", с "радостью", что "не знает предела" (Фет), - в одном ряду, но на другом полюсе. Поэтесса Татьяна Сергеева-Андриевская является еще и блестящим автором-исполнителем собственных песен, в которых, как и в стихах, она фокусирует свой взгляд на любви-нелюбви, на переплетении и столкновении эмоциональных противоположностей, даже крайностей, на подлинной, глубинной близости. Её поэзия осваивает особый, ранее не изображавшийся вариант схождения-расхождения, особую разновидность поэтически-поведенческой ситуации.
Юрий КУВАЛДИН
Татьяна Сергеева-Андриевская
ПРИЧАСТИЕ
книга стихотворений
***
И дожила. До листопада,
До седины, до птичьих стай,
До скучного, пустого сада,
Забывшего про милый май,
До тусклых глаз твоих, хороший,
До лишних слов, до хладных уст...
Уже метелью припорошен
Унылый барбариса куст,
Сквозят кленовые куртины,
Дрожит калиновая кисть...
И нет печальнее картины,
Чем увядающая жизнь.
***
Середина июля. Жара.
Разогрелся Братеевский мост.
А у нас наступила пора
То ли роз, то ли гроз, то ли слёз…
А у нас полыхает внутри
Горячей, чем полуденный зной,
И земля предлагает - бери
Этот куст, этот лист вырезной,
Этих гроз сумасшедший озон,
Этих роз многоцветный пожар,
Этих слёз благодатный сезон,
Словно манну - Божественный дар.
Взяв, тихонечко к сердцу прижми,
Над богатством дрожи, как Гобсек,
Плачь, усердно молись и пойми:
Миг дарован тебе, а не век.
***
На закатном солнце у окна
Поцелуй особенно хорош…
А потом уеду я одна.
Кто о нас заплачет? Разве дождь…
Этим летом пиршество его,
Он во всех владениях король,
И свое справляя торжество,
Он вошел со вкусом в эту роль.
Что я, дорогой, я не о нём…
Унимая вековую дрожь,
Сквозь Москву лечу напропалую.
И не знаю, ждешь или не ждешь
На закатном солнце поцелуя…
***
Мы, замыкая круг, прошли сквозь дождь и радугу,
И синь, и грозовые облака,
Ты вел меня к любви дорогой радости,
В твоей руке была моя рука.
Через июль, наполненный громами,
Мы вышли к августу. И в Спасе не спастись!
Он яблоки развесил перед нами -
Попробуй, не греши. Постись.
***
Когда всё выболит дотла,
Оставив пепелища поле,
Пойму, быть может, как могла
Я жить и выжить в этой боли.
***
Была охота к перемене мест,
И я сменила город на деревню,
Где тишина дрожащая окрест,
Где в сонной заводи дрожат деревья,
Где куст дрожит шиповника - ему
Так радостно - в него влюбились пчелы,
И рой их хлопотливый и веселый
Вокруг него затеял кутерьму,
Где пестренькая бабочка дрожит,
На ситцевое платьице садится,
Оно на мне, малышка не боится -
С рисованных цветов нектар собрать спешит.
Все льнет ко мне, и я льну ко всему,
На птиц и бабочек и на цветы похожа.
Нектар любви я ощущаю кожей.
И я дрожу. Не знаю, почему...
БЕЛОЕ
Давай, все обиды - в сторону,
Уедем к Белому морю,
Где будут белые ночи
И чистые белые сны.
Поделим печали поровну,
Потуже завяжем горе,
Посмотрим друг другу в очи
И доживем до весны.
***
Дождь был к слезам, я поняла под утро,
Когда июля щедрая гроза
Повесила слезу из перламутра
Мне на ресницы. Горькая слеза
Катилась так легко и осторожно
И оставляла влажный след в душе,
И то, что ночью было невозможно,
Казалось совершившимся уже.
***
Этот траурный март, он сжимает мне горло до спазма.
Снова ранняя смерть. Мне дано и ее пережить?
В черной боли бездонной беспомощно вязну,
Вас, любимые, нет, так зачем продолжаю я жить?
Чтобы видеть цветы и траву в светоносном июне?
Чтобы птиц и детей голоса поднимали меня по утрам?
Я живу. Только черные птицы поют мне:
Никогда, никогда, никогда не увидеться нам.
***
Тобой пионы пахнут, ненаглядный,
Любовью первой, юностью беспечной,
Тем временем мгновенно-бесконечным,
Той нежностью щемяще-невозвратной.
Опять июнь приносит этот запах
И щедро раздает воспоминанья:
Тону я в бело-розовых охапках,
Которые принес ты на свиданье.
Как мы любимы!
Как нам сладко вместе!
Как многозвучен мир и многоцветен!
И я уже почти твоя невеста,
И ход дальнейшей жизни нам известен
...................................
Пионы пахнут юностью беспечной...
Июнь 2002
***
Любимый мой опять ушел в предзимье
В колючий сад, в нахохлившийся ельник -
Опять в его душе ветра сквозные.
Любимый - рак, к тому же он отшельник.
Колючесть сада и угрюмость елей
Он ждет, как ждут свидания с подругой.
Еще чуть-чуть - зашелестят метели,
Еще чуть-чуть - запричитает вьюга.
А милый в своей келье одинокой
Тетрадь откроет и легко напишет
О Вечном, о Щемящем, о Высоком,
О Милости. И Бог его услышит.
***
О, вспоминанье старой боли
Еще острей, чем боль сама,
Но вечно жить ему в недоли
Сердечной, в прихотях ума,
Казнить меня похожей тенью,
Похожим блеском карих глаз
И запахами тех цветений,
Которые любили нас.
А жизнь без этой боли - что же?
На жизнь похожа, но едва.
Воспоминанья боль умножат -
Душа останется жива.
***
Февраль, на поздний март похожий,
В своем обличье был нелеп,
Смешной, обманутый прохожий
От солнца буйного ослеп.
Он щурился недоуменно
И что-то тщился он понять:
К кому так небо благосклонно?
За что такая благодать?
И вот вздохнул он просветленно,
Он понял, понял, что к чему!
Февраль был юношей влюбленным,
А небо трафило ему.
ПРИЗНАНИЯ ЧЕРЕЗ СТОЛЕТЬЯ
Признание через столетья
"Татьяна списана с меня", -
Так рассуждала я девчонкой,
Была такой же томной, тонкой,
С глазами, полными огня,
Любила пылко, беззаветно,
И первой признавалась я,
Своих волнений не тая,
В мятежных чувствах. Безответно.
Ах, дерзкая! Как я могла
Себя сравнить с Его Татьяной!
Но эта мыль так постоянно,
Так трепетно во мне жила.
Я поняла: люблю Его!
Хочу Его быть "милой Таней".
Мой Пушкин! Мой предел мечтаний
Стал частью сердца моего.
"Пустое вы сердечным ты"
В душе давно я заменила,
Мне образ чувственный и милый
Всегда сиял из темноты.
"Что в имени тебе моем?" -
Ты спрашивал через столетья.
Любовь и боль в моем ответе,
Не "звук ночной в лесу глухом".
РОЖДЕСТВО
В углу старинный клавесин,
Горят рождественские свечи...
Какой прелестный зимний вечер!
Стекает плавно стеарин,
Горячей каплей душу нежит,
От елки дух стоит густой,
А за окном - мороз и свежесть,
А в сердце - вера и покой.
Играй, старинный клавесин!
Гори, рождественское пламя!
Христос родился Божий сын,
Его звезда взошла над нами!
***
Тягучий блюз и сигарета,
Разбавлен пивом разговор,
Танцовщица почти раздета,
За столиком соседним спор
Бессмысленный и бесконечный,
Как ночь полярная. Тоска,
Которую разбавить нечем,
Стучит, как дятел у виска.
Работа, бар, опять работа,
Подружек легких хоровод,
Жизнь без азарта, без полета
Из года в год, из года в год.
Ты был талантливым и смелым,
Красивым был, как юный бог,
И что же ты с собою сделал?
Ты ничего не уберег.
А сигарета, бар, подружка
- Все суета и маета.
Пуста твоя пивная кружка.
И жизнь пуста.
***
Пятнадцать - возраст откровенный,
Пора влюбленностей и грез,
Пора волнений и сомнений
И нежных встреч, и тайных слез.
Сегодня мне опять пятнадцать,
Своей любви я не таю,
И не могу не волноваться,
Держа в своей руке твою.
Хочу я чувствовать надежность
Руки твоей и сердца стук,
Хочу поверить в невозможность
Разъединенья наших рук.
***
Грозы все - стороной,
Все сомнения - мимо!
Я с тобой, ты со мной,
Ты любим, я любима.
Долго шли мы с сумой,
Точно два пилигрима,
Но теперь ты со мной,
Ты любим, я любима!
Время нас сединой
Красит неумолимо,
Ты как прежде со мной,
Ты любим, я любима.
О, да будет всегда
Нами нежность хранима.
В небе наша звезда,
Ты любим, я любима!
КОЛЫБЕЛЬНАЯ СЫНУ
Мой зайчик, мой мальчик, лукавый апрель,
То кружит метель, то резвится капель...
Мой зайчик, мой мальчик, кудрявый мой Лель,
А где же свирель? Где весенняя трель?
Мой зайчик, мой мальчик, мой Лель, мой апрель,
Бери акварель, и гуашь, и пастель,
Прозрачно, воздушно, как в солнце капель,
Внучку моему разрисуй колыбель:
Вот светло-зеленая юная ель,
Озерца лесные - прохлады купель...
Мягка и уютна у внука постель.
Спасибо, мой мальчик, мой Лель, мой апрель.
***
Мы в ноябре безжалостном, сыром
Ловили осени последние денечки,
Так ловят ускользающие строчки,
Пришпиливая их к листу пером.
И все-таки ноябрь был хорош!
На старой теплой даче мы любили.
Нас от жары охватывала дрожь,
Шуршал по крыше шепелявый дождь...
Как мы беспечны и счастливы были!
Мы жарили картошку на плите
И горло молодым вином мочили,
Над временем и над пространством плыли,
Забыв о повседневной суете.
И было душам так легко без тел!
И так телам привольно-тесно было!
Все, что хотела я, что ты хотел,
Все дали мы с тобой друг другу, милый.
Благословим безжалостный ноябрь, -
Он был так щедр и милостив безмерно.
Ты знаешь, я, пожалуй, суеверна -
Чем он безжалостней, тем легче с ним.
***
Как в книге любимой
Мелькают страницы
Года, расстояния
Даты и лица...
Мгновенье прекрасно,
Но нет, не удержишь.
Горело так ясно,
Касалось так нежно.
Казалось - все будет,
Еще повторится:
И бедные будни,
И платье из ситца,
И настежь ресницы,
И челка косая...
Теперь только снится
Девчонка босая
Как это щемяще
И сердцем согрето!
Похоже на счастье
Короткое лето.
Раскрылось, как бабочка,
Но однодневка,
А как начиналось
Июня запевка!
Как жизнь улыбалась!
Не будем. Так больно.
Ведь что-то осталось...
Довольно! Довольно!
Мгновенье прекрасно,
Но нет, не удержишь.
Горело так ясно,
Касалось так нежно.
8 ИЮНЯ
Памяти бабушки
Уезжаю. Скатертью дорога.
Ты осталась спать в земле сырой.
Погоди. Побудь со мной немного
Утомленные глаза открой.
Мы не все друг другу рассказали
И не все успели пожелать,
А сегодня все тебе желали
В матушке земле спокойно спать.
Спи бабуля. Мы к тебе вернемся,
И не за горами наш приход.
Мы не расстаемся - остаемся
Поглядеть еще на неба свод.
Все еще нам кажется, что можно
Это необъятное - объять...
Как тебя засыпали надежно!
Бедным этим ноженькам не встать
Отшагали по дорогам трудным:
Перестали рученьки сновать.
Ты уснула. Только беспробудно
Ты ведь не хотела засыпать
Все еще надеялась: увидишь
И детей, и внуков, правнучат.
И праправнук есть, их не обидишь
Ни теплом, ни лаской. Все молчат.
Не молчат, а плачут. - Ты не слышишь,
Как они прощаются с тобой...
Ветер травы летние колышит,
Неба свод сияет голубой.
ОКТЯБРЬ
Маме
В золото и медь оделись клены,
Виноград янтарным полон соком...
Щедрым - красным, желтым и зеленым
Подошел октябрь к своим истокам.
Много лет и осеней назад
Тот октябрь берет свое начало:
В городе Уральске, в листопад
Сибирячка девочку рожала.
Девочка - раскосые глаза,
Кожа - цвета спелого кокоса.
Был безмерно рад отец-казах,
За судьбу благословляя осень...
Девочке сегодня шестьдесят,
Грусть в глазах и давняя усталость,
Но раскосый этот карий взгляд -
Что-то в нем чудесное осталось.
Что-то в нем от красок октября,
От тепла земли, от спелой груши...
- Ты, моя вечерняя заря,
Свет небесный твой мне льется в душу.
***
Чайка с криком пролетела мимо,
И волна, ударив, откатилась...
Отчего же так невозвратимо
Все, что в это лето приключилось?
Не вернуть нам этих брызг соленых,
Этой чайки пенной, легкокрылой,
Взглядов восхищенных, удивленных,
Полужестов трепетных и милых.
Хороши мои воспоминанья,
На судьбу я сетовать не вправе,
Этих летних дней очарованье,
Ну, скажи, не счастье это разве?
Дни пройдут, промчатся наши годы,
Но мгновенья вечны и прекрасны
Той любви, беспечности, свободы...
Это наш непреходящий праздник.
***
Уходит старый год,
Шуршит его последняя страница...
Снежинок хоровод
Пусть вам морозной полночью приснится,
Конфеты и шары
На маленькой далекой детской елке,
Волшебные миры
Душистые-пушистые иголки,
Потрескиванье свеч,
Мерцание гирлянды перламутром
И ожиданье встреч,
И ворохи подарков ранним утром.
Но явью станет сон,
Едва вспорхнут ресницы
Уходит старый год
Шуршит его последняя страница...
ВОСЛЕД УХОДЯЩЕМУ ВЕКУ
Прощай, прощай, прощай 20-й век!
Как всех ты нас испытывал на прочность,
На славу, на богатство, на успех,
На нищету, на голод, на порочность.
Ты много дал, но и НЕМАЛО взял,
Немало - это были наши жизни,
Пропавшие в своей-чужой отчизне,
Их смыл твоей волны девятый вал.
Прощай, как человеку говорю,
И, слава Богу, нет к тебе возврата,
За все на свете: серебро и злато -
Не выкупить последнюю зарю,
Последний день, последний час и миг,
Последний вздох предсмертной лихорадки...
Как говорят, со смерти взятки гладки...
А на пороге новый год возник.
***
Я не унижусь пред тобою...
М. Ю. Лермонтов
А я унижусь пред тобою,
Я позвоню, я попрошу,
Я на ночь двери не закрою -
А вдруг придешь? - Я напишу
Тебе сто тысяч лучших строчек
О нежности и о любви...
Как ты оставил наших дочек?
Какой огонь в твоей крови?
Неужто он и греет жарче,
Чем жар родного очага?
Неужто он и светит ярче?
...Манят иные берега.
Ну, что же, посмотри, попробуй,
Попей заморских сладких вин,
Вкуси от прелестей особых
И возвращайся, блудный сын.
Еще хранит твоя рубашка
Моих несильных рук тепло,
Еще и Машка, и Наташка
Посмотрят прямо и светло.
Вот две мордашки у окошка
Почти расплющили носы,
Все загребает лапой кошка...
Как жутко тикают часы!
***
Разбросай апельсины
Солнца мне не хватает,
Я в продрогшей России,
Снег лежит и не тает,
Снег летит, осторожный,
И на сердце ложится...
Так темно и тревожно,
Лето даже не снится.
Я, дрожа, засыпаю
В эмбрионовой позе,
Я сжимаюсь, спасаюсь,
От какой-то угрозы.
Это древняя память,
Это просто наитье:
Словно я в моей маме,
Я в надежном укрытье.
В глубине, в теплых волнах
Я легонько качаюсь,
С миром, ужасов, полным
Я пока не встречаюсь.
Не могу я быть слабой,
Не хочу я быть сильной.
Мне бы солнца. Хотя бы
Разбросай апельсины.
***
Цветень, травень - светлый май,
Все душе и сердцу мило!
Ты, безлистный лес, прощай,
Вновь до осени унылой.
А пока в свои права
Входит лето молодое,
Благодатное, хмельное,
Лето - кругом голова!
***
Ни за что не цепляется глаз,
Пустота и безлюдье. Тоска.
Но и в сотый, и в тысячный раз
Уповаю на вас, облака.
Я за вами легко уплыву
В милый край, где морошечный рай,
Где я вольно дышу и живу,
И встречаю не маетный май.
А июнь - он встречает меня,
Изумрудного леса магнит
За прохладной морошкой манит,
Ослепляет сиянием дня.
А июль - голубичный прибой,
Август - звездно-брусничный разлив,
И прощального клина мотив
В поднебесной дали голубой.
А пока не цепляется глаз,
А пока, а пока, а пока...
Я и в сотый, и в тысячный раз
Уповаю на вас, облака.
***
Ты изумруд, ты малахит,
Июнь,
Ты летних глаз моих нефрит,
Июнь,
Твоих небес аквамарин,
Июнь,
Черешен брызжущий рубин,
Июнь,
Ночей белеющий агат,
Июнь,
И разнотравья аромат,
Июнь,
Все, чем ты сказочно богат,
Июнь,
- Беру.
НЕЖНОСТЬ
"Не слишком ли я нежный?" -
Ты спрашивал меня...
А нежность - неизбежность
Любовного огня.
А нежность - безмятежность
Целующихся рук
И двух сердец прилежность,
Их чистый, чуткий стук.
А нежность - это снежность,
Зимы лебяжий лик.
Оттаявший подснежник
Из нежности возник.
А нежности безбрежность
Спасает этот мир,
В котором безнадежность,
Который нищ и сир.
***
Во Путивле-граде плачет Ярославна -
На Москва-реке чрез века причитанья слышу,
Голос твой тягучий и скорбный славлю
Над телами воинов, что не дышат.
А и восемь веков спустя лежат,
На четыре стороны грай вороний,
Сороки и галки над ними кружат.
Молча земля родная принимает, хоронит.
Только русская женщина не молчит,
Крупный жемчуг из глаз ее темных катится.
"О, зачем вы, горячие льетесь лучи,
Если сын кровиночка не воротится?"
Пью "с горем смешанное вино синее",
Зачем мне "шеломы златые со славою?"
Родилась я в скорбной моей России
И зовут меня Ярославною.
***
Я плачУ и плАчу, милый мой,
Нам с тобой иначе невозможно,
Наше счастье ходит стороной
Или где-то спряталось надежно.
Я плачУ за прошлый листопад,
За прозрачность лужиц под ногами,
За сентябрьский, серый, сонный сад,
За звезду, повисшую над нами.
Как светила трепетно звезда!
Как она сияла неустанно!
Мимо пролетали поезда...
Мы с тобой на том же полустанке
Полуправды, получистоты,
Полуверы и всего, что - "полу",
Так решил за нас обоих ты,
Не отказывайся, милый, полно.
Полноты хотелось, полноты,
Чтобы через край и через меру...
Тщетны все слова мои, пусты,
Оттого и плАчу я. Наверно.
ПРИЧАСТИЕ
Ты причастен ко мне,
Я причастна к тебе,
И мы к Господу оба причастны.
Воздадим благодарность
За это судьбе,
Ведь причастье, наверное, счастье.
Лист причастен к листу,
Свет спешит к мотыльку,
Махаон обожаем левкоем.
Любит лодку река,
Небеса - облака,
А июль неразлучен со зноем.
Без причастья не жить,
Без него не любить,
За него нам дана Божья милость.
Как нелепы слова...
Вот моя голова
К алтарю на причастье склонилась...
РОДНОЕ
В васильках и ромашках на окне занавесочки,
Васильки и ромашки за окошком в траве,
А подальше чуть-чуть - там леса-перелесочки,
Птаха пеночка песню поет в синеве.
Ах, попой же, попой, беззаботная девочка,
Еще солнце в зените и ромашки в цвету.
Я с тобой попою, моя славная пеночка,
Ведь нельзя не воспеть наших мест красоту.
В этом небе бескрайнем благодать разливается,
Это небо без края - и твое, и мое,
Под родным голубым и сердечко не мается,
Чуть побольше мое, чуть поменьше твое.
Мы зовем это все очень сдержанно - Родина,
Мы зовем это все очень ласково - Русь.
Много ты облетела, и мной много пройдено,
Но иной красоты я воспеть не берусь.
В васильках и ромашках на окне занавесочки,
Васильки и ромашки за окошком в траве,
А подальше чуть-чуть - там леса-перелесочки,
Птаха пеночка песню поет в синеве.
ЛЕЙТЕНАНТ СЕРГЕЕВ
Моему папе посвящается
Уснул спокойно лейтенант Сергеев,
Закрыл глаза, как небо, навсегда.
И высоко-высоко, в апогее
Взошла на обелиск его звезда.
Ну, вот, и отстрочили пулеметы,
И ты, как до войны, на двух ногах,
Ты не комбат и даже не комроты,
А просто мальчик маленький в лугах.
И два твоих братишки не безвестны,
Не сгинули в проклятой той войне,
И есть пока у вас под солнцем место,
И ваша мама счастлива вполне.
Да, да, могло сложиться все иначе -
Не те вас увозили поезда...
Но глянут внуки в небо и заплачут,
Горит, горит, горит твоя звезда...
ПРОЩАНИЕ СО СТАРЫМ ГОДОМ
Уходи, уходи, уходи,
Все равно ты стоишь у порога.
Оглянись. Не сердись. Не гляди
На меня укоризненно-строго.
Так случилось - прощаемся мы
Этой полночью ясной, морозной,
Белоснежной, сияющее-звездной
Под приглядом всевластной зимы.
Уходи, там ребенок стоит,
Он не может войти - ты не вышел,
У незапертой двери дрожит
На озябшие пальчики дышит.
Я его не могу не впустить -
Без него новый день не настанет.
Если можешь, пойми и прости.
Уходи же, пока не светает...
ПРОЩАНИЕ С ГИТАРОЙ
Прости меня, моя гитара старая,
За то, что привередливою стала я,
За то, что тебя в сторону отставила,
Другие струны зазвучать заставила.
Ты выплывать из шторма помогала.
Была ты, как для Сальвадора, Галой мне,
И я тебя ночами тонко мучила,
Искала я души твоей излучины.
Дорогая, горю, догораю,
Насмотрюсь на зарю - доиграю.
Люби меня, как я тебя. Не более.
За то, что расставаться было больно мне,
Ведь мы срослись корнями, как два дерева,
И чувства наши временем проверены.
Ты веришь мне? Любить не перестану я,
С годами не ржавеет дружба старая.
Давай с тобой обнимемся, хорошая,
Все в жизни продается, но не прошлое.
Дорогая, горю, догораю,
Насмотрюсь на зарю - доиграю.
***
За окошком палаты больничной,
Как мальчишка, балует апрель:
То капель отбивает ритмично,
То вовсю завывает метель.
А мечтается об океане
И о ласковой силе волны,
О каком-нибудь Нью-Орлеане,
Где и дела-то нет до весны.
А в палате лежим мы, больные,
Как сказали врачи - тяжело,
Но у сердца свои позывные,
От любви и надежды - светло.
И поэтому шутим, не плачем,
Ведь за окнами все же апрель,
Озорной и проказливый мальчик,
Мой кудрявый, мой сказочный Лель.
Мы еще потанцуем фламенко,
И врачи удивятся еще,
Про коленку забудешь ты, Ленка,
Про лодыжку, бедро и плечо,
А Ирина, и Вера, Мария -
- раз такие у нас "пироги"
И болячки такие плохие,
Помоги нам, Господь, помоги!
В ПРЕДЧУВСТВИИ ЛЕТА
Вот и май - я платья летние достану,
Развеселой, молодой опять я стану.
Вот в цветочек, вот в горошек, вот и в крапинку...
Эх, порадовался, если б жил, мой папенька.
Он сказал бы: "Хороша ты, моя девочка,
Ты как лета долгожданного запевочка,
Ты похожа на мечту мою далекую,
На девчонку такую же кареокую".
Но года бегут, на запад солнце катится,
И ветшают мои шелковые платьица -
Креп-жоржетовые, штапельные, нежные -
Вы такие же, как лето, безмятежные.
Не грущу, быть может, внученька появится
И на бал свой в платье солнечном отправится,
В бесподобном, и воздушном, и муслиновом...
Эх, дождаться только дал Господь бы силы мне...
К ИЮНЮ
Не убывай, пожалуйста, июнь,
Ты столько мне наобещал в начале:
И плеск волны, и лодку на причале,
И край, где птицы райские поют,
И вот бежишь, но не было волны,
И лодки не было, и птиц сладкоголосых,
И лишь с небес потоки струй белесых,
В которые мы все вовлечены.
Нехорошо обманывать, друг мой,
Вселять надежду на лучистый полдень,
Его мои глаза хотят и помнят,
Его не скрыть за водной пеленой.
Ты хоть июлю-брату накажи,
Чтоб щедрым был в раскрасе гибких линий,
А если упадут на землю ливни -
Пусть будут цвета васильков во ржи.
Прости, прощай, но не держу я зла,
Как был, так и останешься любимым.
Ты мне солгал, а мне необходимы
И цвет, и свет. К июлю я ушла.
23 ОКТЯБРЯ
Светлой памяти артистов,
музыкантов, зрителей,
ушедших в "Норд-ост " - навсегда.
Не может ни адат, ни шариат
Безвинных приговаривать к концу.
И сам Христос их не пошлет к отцу,
В другой системе мы координат.
Они пришли с Востока - это Ост.
В столицу, где мело, а это - Норд.
Холодный обрели себе погост,
Причалили в последний снежный порт.
Не помогли ни слезы, ни мольбы,
Корабль лег на гибельнейший галс,
Конечно, вы - вершители судьбы,
Но лишь своей, другим оставьте шанс.
И это все же не "шахсей-вахсей",
И фетвы муфтий вам не выдавал.
Домой верните женщин и детей,
А для себя приберегите фал.
Не может ни адат, ни шариат
Безвинных приговаривать к концу.
В другой системе мы координат -
К лицу в ней слезы сыну и отцу.
Смертельным оказался курс - норд-ост,
Но не помог бы вам и галс - зюйд-вест,
Пусть на востоке будет ваш форпост
Подальше от морозных этих мест.
Отдали вы швартовы, и уже
Не встретит вас Аллах у тех дверей,
Где место заблудившейся душе.
Безумен ваш призыв: "Шахсей-вахсей!"
***
Последний августа денек,
А дальше - мягкие пастели
Сентябрь с любовью мне постелет,
Укроет каждый уголок.
Как самый пламенный любовник,
Подарит напоследок он
В отчаянном цвету шиповник,
Зардевшийся в смущенье клен,
И сливочные небеса,
И прелых листьев пряный запах,
Зажав меня в еловых лапах,
Добавит зелени в глаза.
Чтобы хотелось жить и жить
Мне до зеленого июня,
А там, как птица, запою я...
Мне б только зиму переплыть.
УБИЙСТВО ПО-ФРАНЦУЗСКИ
Инспектор полиции:
"- Мадам Шалон похожа на Минерву -
Инспектор думал, глядя на красотку. -
Опасная. Быть может, даже стерва.
Но что определенно - не кокетка.
Как держится! Ведь двух мужей убила!
(О, как прелестна линия груди!
Какие бедра!) Все. Заговорила". -
Взгляд в сторону инспектор, отводи".
Мадам Шалон:
"- Мои мужья страдали от гастрита,
Один из них - обжора, хам, свинья;
И был продажной шкурой ненасытной второй.
Продался немцам, знаю я.
Они любили заливать в желудок
И обожали есть деликатесы:
Холодных перепелок, диких уток,
А я - лишь поддержала интересы.
Ведь я - француженка, и я люблю готовить,
Мой папа был шеф-повар - высший класс,
И я старалась, мсье Мирон, на совесть,
Как если б это делала для вас.
Индейку шпиговала я каштанами,
А дичь была под шубой по-индийски,
И по-турецки были баклажаны,
А артишоки, значит, по-ливийски.
Да, я травила их, но без отравы,
В еду добавив лишь свое искусство.
Так мстила я за нелюбовь, по праву,
За светлое, поруганное чувство.
И вам поймать меня - ну, невозможно:
В анализах вы яда не нашли,
А я была предельно осторожна. Они хотели - и они ушли".
Инспектор:
"- Мадам Шалон, я выгляжу не скверно,
Я холостяк, а начал я стареть,
И сумма в банке есть. И я, наверно,
Мадам Шалон, хотел бы умереть.
Пускай от охлажденной перепелки,
Иль съев омлет по-неаполитански.
Что жизнь без вкусной пищи? Что в ней толку?
А без любви? - как чили мексиканский.
Я приглашаю Вас на дюбонэ,
Поедем в Ниццу. Чудная погода".
Мадам Шалон:
"- Согласна, мсье Мирон. И я Вас не
Приведу к фатальному исходу.
В количествах разумных поглощать
Вино и пищу нужно. Однозначно.
Хотите руку мне поцеловать?"
Вот так все и закончилось удачно.
А это был рецепт убийства, рецепт убийства,
По-французски.
РАВНОДЕНСТВИЕ
Заря с зарею сходится. Июнь.
Пора всего живого. Разнотравье.
Конец пролетья. Соловьи поют.
Душой земли светило нежно правит.
Цветы и травы чувствуют тебя,
Глядят светло и дышат безмятежно,
А на рябинах кружевца сквозят,
А вишни отневестились поспешно.
А день силен - вытягивает лен,
Роса ложится ласково и щедро.
Мир полон неги, и тебя в полон
Берут душистые, хмельные ветры.
И каждый кустик пустит ночевать,
Кукушка накукует - не отмерит,
А ранний дождь - такая благодать,
Что сердце в постоянство счастья верит.
Согласно все в движении своем:
Деревья, бабочки, ручьи и птицы,
А мы с тобой из чаши лета пьем,
Но разве можно из нее напиться?
ГЕЛЕНДЖИК
Геленджикские звезды взошли,
Геленджикские волны омыли,
Геленджикские грозы смели,
Все печали, что на сердце были.
И воцарилась гармония,
Гармония, гармония,
С целым миром живу в унисоне я,
В унисоне я.
Мне дальмены дарили зарю,
А Жене нажурчала мне песню,
Оттого-то, наверно, пою,
Что влюбилась я в светлые веси.
И теперь я купаюсь в гармонии,
В гармонии, в гармонии,
Со Вселенной живу в унисоне я,
В унисоне я.
Соткан мир из любви и добра,
Злу его никогда не разрушить.
Вот она наступила, пора,
Омывайте гармонией души.
И тогда в них возникнет симфония.
Симфония, симфония,
Правит миром любовь и гармония,
Гармония.
***
Я, наверно, пожилая
Оттого, что пожила я,
Оттого, что столько жизней
Удалось в одну вместить.
В вашем взгляде укоризна?
Да, я торопилась жить.
И бежала, и летела,
И что было сил плыла,
Плакала, смеялась, пела,
Ошибалась, дальше шла.
А любила - так любила,
А страдала - так сполна.
И качала, и носила,
И лелеяла волна.
А теперь стремлюсь к покою,
Как усталый, старый лист,
Оторвусь - и в небо взмою
Или покружусь - и вниз,
А кружась, я вспомню жизни:
Это было ли со мной?..
Пусть на горькой, светлой тризне
Ветер кружится хмельной.
КОЛЕНЬКА
Лене Внуковой
От сердца к сердцу ниточка
Протянута, протянута.
Открытая калиточка,
И ставенки распахнуты.
Ты ждешь меня, мой миленький,
Твоя прохладна горенка.
Окликнешь ли по имени,
Отвечу: "Здесь я, Коленька!"
Ах, Коленька, ах, Коленька,
Звонит нам колоколенка.
Зачем так поздно встретились
Мы зорькой предзакатного?
Пошли за ясным месяцем,
И нет пути возвратного.
Возьми же крепче за руку,
Придется нам идти вперед,
Мы на любовь позарились
Всем пересудам поперек.
Ах, Коленька, ах, Коленька,
Звонит нам колоколенка.
Пойдем мы узкой тропочкой,
Хоть боязно, но рядышком,
Я над любовной пропастью
Тебе не стану камешком,
И выведет надежда нас
К заветной светлой горенке.
Я сильная и нежная,
Вот ты увидишь, Коленька.
Ах, Коленька, ах, Коленька,
Звонит нам колоколенка.
НА РЕКЕ МОРОШЕЧНОЙ
На реке Морошечной,
В морошечном краю
Встретил я хорошую,
Милую мою.
А глаза, как ягоды
Этой спелой цвет,
Целовать их надо бы -
Да разрешенья нет.
К разлуке - целовать глаза,
Не делай этого, не надо,
Какая светлая слеза
Из глаз твоих морошечных, моя отрада.
Собирали вместе мы
Ягоду-янтарь,
На опушке весело
Взмахивал косарь.
Ягодки повесил я,
Милой на ушко,
Звезды с ясным месяцем
Встали высоко.
К разлуке - целовать глаза,
Не делай этого, не надо,
Какая светлая слеза
Из глаз твоих морошечных, моя отрада.
Мы сыграли свадебку
В сентябре с тобой,
А стояли праздники -
Вера и Любовь,
И живем Надеждой мы,
Что грядущий год
Красивую и нежную
Дочку принесет.
К разлуке - целовать глаза,
Не делай этого, не надо,
Какая светлая слеза
Из глаз твоих морошечных, моя отрада.
ЭХО
Ты аукни, ты аукни - я откликнусь,
Со звенящей тишиной никак не свыкнусь,
С одиночеством тупым никак не справлюсь,
Ну, аукни, говорил же, что я нравлюсь.
А в лесу у нас такие чудеса,
Может быть, ты и зовешь, но я не слышу,
Просто шум в верхушках сосен поднялся,
Просто ветер травы летние колышет.
Ты аукни, ничего тебе не стоит,
Я прошу, но голос мой в тумане тонет,
Ведь могу я, наконец, и заблудиться,
Позови же, помоги остановиться.
А в лесу у нас такие чудеса,
Может быть, ты и зовешь, но я не слышу
Просто шум в верхушках сосен поднялся,
Просто ветер травы летние колышет.
Как аукнем, так и жизнь нам отзовется,
Как запели, так и песня допоется,
Сколько нежности, любви, души вложили -
Ровно столько и в ответ мы заслужили.
А в лесу у нас такие чудеса,
Может быть, ты и зовешь, но я не слышу,
Просто шум в верхушках сосен поднялся,
Просто ветер травы летние колышет.
ГОРОВАСТИЦА
Деревеньке моей
Ты опять свое цветное носишь платьице
Полевое, луговое, Горовастица,
И опять к себе манишь озерной свежестью,
В водах шелковых хранишь ты столько нежности.
Атравы твои
К ногам так и ластятся,
Дубравы твои
Зелены, Горовастица
Брусничных полян
Вологодское кружево,
Утрами туман
Над болотами кружится
В плен берешь ты дорогих моих друзей сердца
Потому что ты прелестна Горовастица,
Потому что привечаешь хлебом-солью ты,
Потому что в тебе столько милой простоты.
А звезды твои
С небес так и катятся,
Проси о любви -
И ты дашь, Горовастица,
Проси о любви
Августовскою полночью -
Желанья твои
Непременно исполнятся.
Дифирамбы петь могу тебе я без конца,
Я живу тобой любуясь, Горовастица,
Ты поишь меня живительными соками,
Я ищу тебе любви слова высокие
А если в душе
Маета и сумятица,
С тобой в шалаше
Я живу, Горовастица.
И петь я могу
Эту песенку без конца
Тра-ля-ля-ля-ля
О тебе, Горовастица.
***
Я легко, так легко раздаю
И почти что легко расстаюсь.
Даже если стою я на самом краю,
Я почти, я почти не боюсь.
Приходилось не раз мне стоять
По-над пропастью, да не во ржи,
И она так манила упасть и пропасть,
Только голос, голос свыше
Говорил, говорил мне: "Держись!"
И с тех пор я держусь и держусь,
Но по краю хожу и хожу,
И как прежде почти, я почти не боюсь,
Только взгляд,
Только в сторону, в сторону взгляд отвожу.
Что за прихоть и что за напасть?
Отчего нас так бездна манит?
Может быть, оттого, что мы звездам сродни?
Загореться, гореть
И сгорая, сгорая упасть...
ЖИЗНЬ
Детям моим посвящаю
Солнце за лес уплывало,
Девочка дочку рожала.
Дочка - румяные щечки,
За ушком кольцом волосочки.
Назвали ее Александра,
Шурочка, Сашенька, Саша.
Солнце в зените стояло,
Женщина сына рожала.
Его нарекли Михаилом.
Каким белобрысеньким был он!
Мишенька, Миша, сыночек
Глазоньки - как василечки.
Солнце над лесом вставало,
Женщина снова рожала.
Это опять был сыночек -
Вымахал под потолочек.
Петр, Петюнечка, Петя
Ты родился на рассвете.
Солнце в апреле сияло,
Дочка мне внука рожала
Вишни цвели, птицы пели...
Годы мои улетели.
Георгий, Гошечка, Гоша
Славный мой мальчик, хороший.
Солнце светить не устанет,
В небе звезда не растает,
Если рождаются дети
Ночью и днем, на рассвете,
Если мы любим их вечно,
Просто до боли сердечной...
Я - НЕЗАВИСИМА
Я - независима, ах независима
Ни от рубля, ни от дач и машин,
Я - независима - это ли мыслимо?
От толстосумых холеных мужчин
Я - независима - это ли видимо? -
Даже от лунных приливов порой.
Видно с рождения было мне выдано
Этой свободы, да полной рукой.
Я нахлебалась свободы по темечко,
В жизни всего добивалась трудом,
В землю сажала я доброе семечко
И охраняла любовью свой дом,
И никого не просила о помощи,
Даже, когда было вовсе невмочь,
Тихо в подушку я плакала полночью
Горю пыталась слезами помочь.
Как я зависима, как я зависима
От дорогих и беспомощных глаз,
Если б могла я, что чувствую, высказать,
Верно, на море волна б поднялась.
Как я зависима, как я зависима
От беспокойного детского сна,
Если б могла я, что чувствую высказать
Сразу бы осень сменила весна.
Так и живу я - свободно-заковано,
И не жалею о доле такой,
Лишь бы проснуться от голоса сонного
Или от пения птиц за рекой,
Лишь бы свою сохранить независимость
От меркантильности, зависти, зла.
Если б могла я, что чувствую, высказать,
Если б могла я, ах, если б могла...
НОВОГОДНИЙ ВАЛЬС
Этот вальс новогодний я вам посвящаю:
Пусть, как теплого моря волна, он качает,
И пусть бальное платье волной серебрится,
И щемящей лиловой струной вальс продлится.
Закружи, закружи, закружи вальс снежинок,
Пусть ни зги, ни звезды, ни души, ни тропинок,
Только мы во вселенной одни в вальсе снежном
Обними и в глаза загляни нежно-нежно.
На паркете иголки лежат, запах ели,
За окошком метели кружат, все метели
Ну, а мы в нашем вальсе кружим бесконечном,
И почти над землею летим - так беспечно.
И не надо подарков иных в этот вечер,
Только сказочный вальс на двоих, руки плечи,
И мерцание свеч и снегов перламутром...
У любви нашей нет берегов. С Новым утром!
Copyright © писатель Юрий Кувалдин 2008
Охраняется законом РФ об авторском праве