Сергей Михайлин-Плавский
КРУТИЦКОЕ
ПОДВОРЬЕ
эссе
12 февраля
2008 года. Сегодня встречаюсь с Юрием Кувалдиным на
станции метро “Пролетарская”. Я жду его под переходной лестницей, как давно
условлено, посматриваю на часы, хотя знаю, что Кувалдин не любит опаздывать. Точно в назначенное время я замечаю характерную походку
легкого на ногу человека, обошедшего пешком многие любимые им уголки Старой и
Новой Москвы. Он вручает мне пакет с журналами “Наша улица” (февральский номер,
в котором опубликованы мой рассказ “Марья - Золотой голос” и цветная фотография
на последней странице обложки).
- Как вы
себя чувствуете, Сергей Иванович? - осведомляется внимательный Кувалдин. - Может быть, прогуляемся на Крутицкое подворье, здесь недалеко...
В ХIII веке много русских православных людей были пленены татаро-монголами и они вынужденно томились в Золотой Орде.
Однако, они сохранили православную веру, поэтому “для
их духовного окормления Русской Православной Церковью
была учреждена особая епархия - Сарская и Подонская” с постоянным местом проживания ее митрополитов
недалеко от Москвы, в местечке Крутицы, у некогда
небольшой речки Сары. Там было построено подворье и православный храм в честь
Святых Первоверховных Апостолов Петра и Павла.
Из Крутицкого подворья русские люди отправлялись в Орду, здесь
они молились и просили у Господа благословения на благополучное возвращение с
чужбины...
Мы проходим
по Крутицкой улице и оказываемся на территории
подворья. День сравнительно теплый, весна в этом году на полмесяца раньше
календарного срока вышла на исходные рубежи, под ногами похрустывает подтаявший ледок, а поверх него - непонятно - откуда? - рассыпана какая-то
соломенно-травяная труха: впечатление такое, будто здесь, на этой площади,
только что перед дальней дорогой кормили ездовых лошадей.
Мы не спеша
идем по территории подворья, рассматриваем таблички на стенах. Еще недавно в
Успенском соборе и Метрополичьих палатах
располагались фонды государственного Исторического музея. Успенский собор, а
также знаменитый Крутицкий терем - это выдающиеся
памятники русского зодчества. Кувалдин возмущается:
- Как же все
здесь было запущено, Господи! Неудивительно, ведь здесь стояла и воинская
часть. Сейчас вон хоть освободили бывшие казармы...
Успенский
собор имеет два этажа: нижний - с теплым храмом святых Апостолов Петра и Павла
(1667-1689 гг.), верхний (летний) храм с главным Успенским престолом (сооружен
в 1700 г.). Выстроен собор из красного кирпича и является самым большим
сооружением Крутицкого ансамбля.
Из Крутицкого теремка (1693-94 гг.) архиереи благословляли
собравшийся на площади народ, любовались видами Москвы, раздавали милостыню
нищим. Митрополичья палата (дворец Крутицких митрополитов) - двухэтажное кирпичное здание (1655 г.) с толщиной стен до 120
см. В 1769 году Крутицкий ансамбль дополнен
Набережными палатами. Мы обходим все подворье, у Набережных палат выходим на
крутой берег Москвы-реки, молча смотрим за реку, переживая увиденное, словно
побывав в ХVII веке.
На обратном
пути мы заходим в церковь Петра и Павла, ставим свечи за здравие живущих и
любимой нашей литературы, во упокой усопших, молимся
Господу нашему Иисусу Христу по уже установившейся нашей традиции, любуемся
богатым иконостасом.
Кувалдин самозабвенно любит
Москву, радуется возрождению любого ее уголка, восстановлению и реконструкции
ее храмов. И даже проходя мимо грандиозного строительства (в 4-м Крутицком переулке) с бетонной опалубкой фундаментов, лесом
арматуры, торчащей вверх из бетонных стен и предназначенной для заливки
бетоном, он радуется:
-
Представляете, когда закончат это строительство и облагородят окружающую
территорию, как здесь будет чисто и аккуратно. От запустения и следа не
останется!..
Еще бы! Я
тоже так думаю, ибо здесь будет построен гостинично-деловой центр, как гласит щит, стоящий на углу строительной площадки.
За годы
советской власти территория Крутицкого подворья была
основательно запущена, заросла огромными сорняками - крапивой, репейником,
бурьяном, а многие памятники были заброшены и даже разрушены. Бывшее кладбище
было завалено строительным мусором.
С апреля
1992 года, после первого богослужения, состоявшегося после многовекового
перерыва, началось возрождение духовной жизни древнего подворья. Храм стоял без
крыши и купола, внутри храма не было пола, сохранялась большая сырость. В это
время начались строительные и реставрационные работы: часть пола перед началом
богослужений была наскоро выложена кирпичом, в храме соорудили иконостас,
церковной общине было передано в использование здание Набережных палат, где
сначала открылись трапезная и библиотека. Немного позднее было закончено устройство
крыши и ее покраска в зеленый цвет, а над Никольским приделом была возведена
изящная луковичная главка, увенчанная святым крестом.
Через год,
ко дню Пасхи, был отреставрирован нижний этаж Успенского собора - зимний
(теплый) храм святых Апостолов Петра и Павла, внутри которого раскрылась
частично сохранившаяся настенная живопись XIX века. Над иконостасом сохранились
изображения святых Апостолов, а с противоположной стороны - ветхозаветных
Пророков. В трапезной части восстановлены настенные композиции, посвященные
двунадесятым праздникам - Богоявлению Пресвятой Богородицы, Рождеству Христову
и Крещению (Богоявлению)... На потолке трапезной хорошо сохранилось изображение
возносящегося на небо Господа нашего Иисуса Христа - копия подобного
изображения из Храма Христа Спасителя в Москве... Резной иконостас храма,
покрытый сусальным золотом, был выполнен артелью вятских мастеров, иконы
приобретены в антикварном магазине, а храмовый образ Апостолов Петра и Павла и
св.мученицы Татианы написан
художниками Мугрузиным и Золотаревым.
В 1991 году
была открыта библиотека, тогда же было организовано издательство. К 2006 году
общий тираж книг по истории церкви, богословию, выпущенных издательством Крутицкого подворья, превысил 500 тысяч экземпляров.
В настоящее
время начата реконструкция здания бывшей гарнизонной гауптвахты, до 1996 года
принадлежавшей Министерству обороны.
Крутицкие казармы названы по
соседнему Крутицкому подворью. В 1798 году они были
частично переданы частям жандармского корпуса, впоследствии использовались также, как политическая тюрьма. В 1834-35 годах здесь в
течение 7 месяцев отбывал заключение А.И.Герцен, потом размещались различные
воинские части... Архиерейский Собор 1997 года постановил превратить Крутицкое подворье “в образцовый молодежный центр Русской
Православной Церкви”. В течение 2003-2004 годов купола Успенского собора были
покрыты медью, старые кресты заменены новыми, покрытыми позолотой, а также
обновлены гражданские сооружения подворья по Крутицкой улице...
Во время
этой прогулки у нас с Кувалдиным заходит разговор об
умершем накануне Станиславе Золотцеве, поэте,
прозаике, критике, переводчике. Кувалдин рассказывает
о гражданской панихиде, состоявшейся в ЦДЛ:
- Я сказал о
том, что Стас не умер, он живет в наших сердцах, тело его уйдет в землю, а душа
останется в его книгах, то есть с нами, живущими после него. Меня буквально
перед Новым годом Стас просил напечатать его рассказ в “Нашей улице”. Этот
рассказ “Кровь и слезы Словенских ключей” пойдет в юбилейном (№ 100),
мартовском номере журнала... Писатель вопреки всем смертям создает новую
реальность, поэтому он бессмертен. И книги пишет писатель не для рядового
читателя, а для писателей, которые умеют читать эту книгу. Писателя не
интересует “клубничка”, кочующая ныне из книги в книгу, ИЗ фильма в фильм у
невзыскательных авторов... Человек в процессе жизни погрязает в мелочах,
будничных делах, в нескончаемых мыслях о доходах-расходах, о погоде,
телевизионных сериалах, о хлебе насущном, одежде, о подрастающих неслухах-детях и при этом все сопровождается бесконечной
болтовней ни о чем. И получается, ты не успел ахнуть, а жизнь-то уже прошла, и
поздно уже что-то начинать, а тем более заниматься самоанализам. Но где-то
после шестидесяти человек спохватывается, праздника-то у него не было, праздника
души, самозабвенного любимого дела, писательства, например, все свелось к
сплошным будням, к простому существованию, непременно сопряженному с
прозябанием, холостым ходом.
Так что
реализуйте свой дар, Сергей Иванович, пишите. Ко мне в журнал идут толпы
литераторов, звонят, просят напечатать рассказик. Я сейчас никого не беру из
вновь объявившихся прозаиков-однодневок: написал человек рассказик, напечатал
его в журнале и ... почил на лаврах, замолчал года на два, то ли устал, то ли
запил от осознания собственного величия. Поэтому я сейчас оставил в журнале
круг авторов, во-первых, талантливых, во-вторых, работающих под стать
бульдозеру, постоянно, изо дня в день пишущих хорошую прозу. Я и сыну своему,
художнику, говорю: “Работай каждый день. Что бы ни случилось - работай!” И он
работает, и выставки своих картин устраивает... Для меня праздник - это
одиночество, когда я наедине с компьютером, когда отключены все телефоны и даже
электронная почта!.. Так что работайте!..
Я прошу Кувалдина разрешить мои сомнения в отношении Сухово-Кобылина о котором я в эти дни пишу эссе:
- Юрий
Александрович! Я хочу это свое эссе назвать “Мой земляк Сухово-Кобылин”. Не будет ли это кощунством и самонадеянностью - ставить себя
вровень с великим драматургом (а сам думаю: возможно, когда-нибудь кто-нибудь
вспомнит о том, что вот, мол, был такой писатель Сергей Михайлин-Плавский,
гулял по Москве с самим великим Кувалдиным, который
уже к 48 годам написал знаменитый свой роман “Родина” и много других повестей и
рассказов, а к 60-ти выпустил в свет 10-томник своих сочинений, в
которых на века запечатлел эпоху второй половины XX столетия). Кувалдин живо откликается, удивленно даже останавливается
посреди улицы:
- Будьте на
равных с великими! Никого не слушайте! Пишите, как
подсказывает сердце! Так и назовите это эссе: “Мой земляк - Александр
Васильевич Сухово-Кобылин”...
Напоследок,
уже на подходе к станции метро, я спрашиваю Юрия Александровича о моей книге
эссе “Бабье лето”, которую незадолго до этого передал
ему по электронной почте:
- Вы
посмотрели мою книгу “Бабье лето”, как она вам показалась?
- Я не
только посмотрел, я ее уже заверстал! (Куда заверстал, Юрий Александрович не
сказал, а я спросить постеснялся). Я всем говорю: “Пишите, как Михайлин-Плавский!” Для меня ваши тексты стали уже брэндом!..
Наша
прогулка в ХVII век подошла к концу. В метро
“Пролетарская” мы расстаемся, Кувалдин стоит у
переходной лестницы, сдержанно улыбается и машет мне рукой на прощание.
Электропоезда развозят нас по домам: его - в Марьино,
меня - в Выхино.
Литературный альманах Юрия Кувалдина "Ре-цепт",
Издательство "Книжный сад", Москва, 2008, 52 авторских листа, 832
стр., переплет 7цб, оформление художника Александра Трифонова, тираж 1.000
экз., стр. 759.