Алексей Некрасов-Вебер

РЕКА ДЕТСТВА

рассказ

Река детства была похожа на сотни других рек России. Может быть, поэтому знакомые берега часто смотрели на него с полотен художников или вдруг появлялись и исчезали за окнами вагона. Но это были всего лишь копии, и сердце билось сильней лишь потому, что он видел в них какую-то частичку того неповторимого оригинала. Когда-то река все время была рядом. Ее близость принималась неотъемлемой частью жизни. По тропинке через ивовые заросли он приходил на пляж, где из белого песка пробивались широкие салатно-зеленые зонтики лопухов. В жаркие солнечные дни песок обжигал пятки, и хотелось побыстрей, скинув одежду, с разбегу врезаться в прохладную толщу воды. Утолив первую жажду купания, он отправлялся путешествовать по косе, которая стрелой уходила навстречу течению, отделяя от основного русла тихую гладь залива. Вода здесь доходила только до колен, и местами просматривалось, как по песчаному дну извиваются намытые течением волнистые канавки. Собирая ракушки, можно было представлять себя искателем жемчуга, а крохотные бухточки среди ивовых джунглей пробуждали в воображении картины из пиратских романов. В пасмурную погоду, когда песок казался серым, а лопухи, уныло провиснув, качались под порывами холодного сырого ветра, он все равно приходил к реке, и подолгу гулял у самой кромки воды, где волна пыталась лизнуть край подошвы.

От противоположного берега пляж отделяло около сотни метров воды. Там, на другой стороне, утыканный темными отверстиями стрижиных гнезд обрыв подрубал кромку соснового леса. Кое-где из воды торчали корни упавших исполинов, а на самом краю с благородным спокойствием ожидали своей участи их собратья. В километре от дачного поселка картина менялась. Река, делая поворот, превращала пляж в крутой берег. Идя к нему по клеверному лугу, он сначала видел только облака над далекой кромкой леса, потом впереди внезапно открывался простор речного разлива, и уже на самом краю, с опаской заглядывал вниз, где желтая полоска песка резко уходила в темную глубину воды.

Безветренными вечерами на застывшей глади реки лежали широкие алые полосы. Над верхушками сосен догорал закат, и в такие часы казалось, что мир русских сказок не досужая выдумка языческой фантазии - он здесь, рядом, просто затаился до времени, не мешая нам тешиться игрой в цивилизацию.

Но, по мере взросления, мирок дачного поселка становился все более тесным. Приезжая на несколько недель, он откровенно скучал, считая дни до возвращения, и даже не подозревал, что скоро жизнь на этих берегах навсегда отойдет в прошлое. Город детства не стал чужим, но там уже не было крохотного уголка пространства, которое люди называют своим домом. Свидание с рекой случалось теперь только раз в несколько лет, в короткий промежуток между посещением родных могил и вечерним московским поездом. Среди других потерь эта осталась незамеченной, но однажды река пришла к нему во сне. Зачарованно наблюдая за облаками на горизонте, он снова шел по утопавшему в солнечных лучах клеверному полю, и, как это бывает в сновидениях, внезапно оказался над речным обрывом, чуть не задохнувшись от приступа восторга и ностальгии.

Потом он видел этот сон не один раз, в самые тяжелые времена, когда жизнь начинала казаться бесконечной цепью обманов и неудач, и, просыпаясь, чувствовал, что все неприятности не так уж и страшны и вполне преодолимы. В душе словно создавался плацдарм, цепляясь за который, можно было бороться дальше. Однако с годами образ реки постепенно забывался, и перестал являться даже в сновидениях. Черную полосу к тому времени сменила суетливо серая. Кое-чему научившись, он уже обходил расставленные судьбой ловушки, и добивался успеха чаще, чем терпел неудачи. Жизнь стала предсказуемо стабильной, но иногда накатывала тоска, и он чувствовал, будто смотрит вокруг сквозь задымленные очки. Несмотря на новые впечатления и многочисленные поездки, "большой мир", в который когда-то так стремился, оказался куда более пустым и блеклым, чем тот крохотный, где и не было ничего кроме воды, заросших лесом берегов и неба. Он понимал, что это с годами притупляется восприятие, тускнеют краски, и потому уже не хотел возвращаться на берега детства, опасаясь еще одного разочарования.

А потом жизнь снова дала трещину. Все, что возводил в последние годы, распалось быстрей, чем домики, которые строил из мокрого песка в детстве. Отчаянно сопротивляясь, он старался уподобиться героям зарубежных фильмов, но вскоре убедился, что "хеппи-энд" все-таки растение голливудское и на нашем глиноземе далеко не всегда приживается. И вот наступил вечер, когда окончательно стало ясно: "Проиграл!". Возвращаясь в дом, превратившийся из семейного гнездышка в холостяцкую берлогу, он старался найти хоть что-нибудь: надежду, идею, воспоминания, цепляясь за которые, можно жить дальше. Но мысли беспомощно скользили, не находя опоры, и, казалось, он неумолимо скатывается вниз по грязному ледяному склону.

Заснуть в ту ночь долго не удавалось. Неприятно давило где-то между желудком и сердцем. Мысли становились все тяжелее и безотраднее, а сон все не приходил. Но в какой-то момент сознание, наконец, стало проваливаться в спасительную пустоту, а потом он увидел знакомое клеверное поле. Цветы, блеск росы на листьях, бездонная синева неба обрушились на него вместе с потоками утреннего солнца. Все вокруг казалось восхитительно ярким, словно природа отдавала сейчас спрятанные в тайниках краски. Неожиданно он понял, что раньше просто не умел смотреть, а этот луг и небо всегда были такими. Задыхаясь от восторга, он пошел к облакам над далекой кромкой леса. Но внутри еще жила тревога: "Вдруг там впереди ничего нет!" Вспоминалось, как однажды в ночном кошмаре увидел, что русло реки от берега до берега закатано серым грязным асфальтом. Но на этот раз ничего подобного не произошло. Словно и не было разлуки, река безмятежно несла навстречу свои воды. Остановившись на краю обрыва, он смотрел, как убегает от ветра мелкая рябь волн, как проступают сквозь толщу воды песчаные полоски отмелей. Время не понеслось вспять, оно просто никуда и не уходило, навсегда застыв, в счастливой бесконечности между рекой и небом. И чувствуя, как из глаз вот-вот хлынут слезы, он упал на колени, а в висках колоколом застучало "Я вернулся!".

Литературный альманах Юрия Кувалдина "Золотая птица", Издательство "Книжный сад", Москва, 2009, 52 авторских листа, 832 стр., переплет 7цб, оформление художника Александра Трифонова, тираж 1.000 экз., стр. 120.